– И как вы найдете этого человека? А главное – что с ним сделаете?
– Ой, простите, Антон, заболтался я с вами, наговорил лишнего… – спохватился Маракс. – Не берите в голову, это не ваши заботы. Вы, как работник медиа, сейчас выполняете важнейшую роль. Люди слушают вас день за днем, и это структурирует их реальность, дает дополнительный якорь стабильности. Ваши календарные шутки, несмотря на некоторый простительный в вашем возрасте цинизм, дают людям перспективу и уверенность, что все идет приблизительно как надо. Мы очень вам за это благодарны…
Черт, какой я, оказывается, важный! Прибавки, что ли, у Кешью потребовать?
Проводив профессора, я снова позвонил Анюте. К моему удивлению, послышались длинные гудки, а потом знакомый детский голос спросил:
– Але, это кто?
Похоже, я ошибся в непривычном меню нового телефона и выбрал не из контактов, а из последних набранных.
– Э… Привет. Я тебе днем звонил насчет квартиры. Взрослые не пришли еще?
– Нет, не пришли, – голос был растерянный и немного грустный.
– Слушай, с тобой все в порядке?
– Не знаю… Наверное…
– Чем ты занимаешься?
– Сочиняю палиндромы.
– Ого! Это же сложно! Я только про «лапу азора» знаю.
– Нет, не очень на самом деле, – оживился голосок в трубке, – если знаешь как, то не так уж трудно. Нужно слово-зеркало, а от него вперед и назад перевертыши. Например, «сон в нос» или «вор влетел в ров» – это совсем просто. А «надо меч в чемодан» – уже сложнее. Главное – знать много разных слов и уметь их в голове как бы выворачивать.
– Ты, наверное, много слов знаешь?
– Пока не очень, но я читаю словарь!
– Какая умница! Отличница, наверное.
– Я? Не… Не знаю. Не помню… – Голос в трубке опять стал грустным и растерянным. У меня крепло ощущение, что этот ребенок в какой-то беде.
– Слушай, у тебя там есть чего поесть?
– Поесть?
– Ну, еда, продукты… Не знаю – кастрюля борща в холодильнике, миска холодных котлет, батон с вареньем – что еще едят дети?
– Не знаю… Я не голодная. Иногда я вроде бы хочу есть, но потом раз – и не хочу.
– А родители давно ушли?
– Родители?
– Родители, да. Мама, папа, бабушка… да хоть кто-нибудь?
– Не знаю… не помню… – Голос в трубке задрожал, и я понял, что сейчас там начнутся рыдания.
– Ладно, не надо, скажи лучше еще какой-нибудь палиндром! Они у тебя классно получаются.
– Ну… Вот, например, «Нажал кабан на баклажан». По-моему, смешно получилось!
– Да, здорово! А еще?
– «Упер Тит репу». Тит – это имя такое, старое. Или вот еще: «Ковал поп поплавок».
– Да у тебя прям талант! Слушай, я Антон, а тебя как зовут?
– Ой, простите, мне пора…
Короткие гудки.
Тьфу ты, напугал. Черт бы побрал наше гнусное время, когда взрослый, спрашивающий ребенка, как его зовут, выглядит подозрительным извращенцем. Из-за этого девять из десяти мужчин, проходя мимо плачущей девочки, отвернутся. Да и с мальчиками не все так однозначно…
Хотел опять позвонить Анюте, раскрыл меню телефона – и с удивлением понял, что последний контакт в списке звонков – ее. То есть, если верить аппарату, я сейчас ей звонил. М-да, электронная техника плохо переносит наше перманентное безумие. Ладно, пора в студию – «структурировать реальность обывателя», или как там профессор выразился? Ах да, якорь. Побуду якорем.
– С вами снова Антон Эшерский на «Радио Морзе»! Двадцать второго июня был бы День левой резьбы! Существование левой резьбы напоминает, что не все в мире устроено так, как мы привыкли. И что принцип «просто приложи больше усилий» не всегда срабатывает.
Может быть, вы просто не в ту сторону крутите…
А сейчас в эфире новости науки!
Я взял со стола подготовленную Чото распечатку.
– Итак! «Ученые рассказали, какое место в холодильнике таит смертельную опасность для здоровья». Я думал, что, если человека засунуть в холодильник, то не важно, куда именно, но ученым, безусловно, виднее…
«Ученые научили робота ползать по рабице и открывать двери» – они что, его дачи обносить готовят?
«Ученые придумали тест, по которому можно определить, мужчина вы или женщина» – наверное, там надо поставить галочку возле буквы «мэ» или «жо». Но это не точно.
«Ученые рассказали о пользе яиц для мужского организма» – ну да, их всегда можно почесать, если ответы на тест не помогли определиться…
Смартфон на столе беззвучно завибрировал. Звонил Павлик. Я запустил музыку и вышел в коридор.
– Привет, что случилось?
– Анюта в сети. Я решил, что лучше ты ей позвонишь, меня она отшивает сразу.
– Подержать на связи подольше, чтобы ты мог определить место?
– Ну, Анто-о-он, – протянул Павлик презрительно, – это же не кино про шпионов. На самом деле, если мобильник в сети, вообще не важно, разговариваешь ты или нет. Просто джипиэс и вайфай у нее выключены, а точность локации по соте невысокая. Покрытие в этом районе слабое. Может, она сама тебе скажет?
– Алло, привет, Антон, – ответила Анюта почти сразу. Тон у нее был рассеянный и нетерпеливый.
– Привет, Анют, ты где?
– Да тут… – ответила она неопределенно. – Слушай, мне нужно срочную работу закончить, может, потом поболтаем?
– Надо встретиться, это важно.
– Ох как не вовремя… – В голосе ее была досада. – Ну ладно, подходи в «Палиндром», я отвлекусь ненадолго.
Быстро спускаясь по лестнице, я набрал Павлика.
– Запусти на телефоне навигатор и разреши ему расшарить трек, – тут же сказал он. Мне пришлось держать его на линии, периодически уточняя, куда нажимать, но я справился. Теперь Павлик мог следить за моим смартфоном. А вообще, интересно – а откуда теперь берутся координаты джипиэс? Или просто «все уверены, что это работает» – и оно работает?
Анюта сидела за столиком, клацая маникюром по клавишам красного нетбука, рядом с ней стояла чашка с кофе и надкусанный круассан. Просто дежавю какое-то. На доске у бара было написано мелом: «HО HЕВИДИМ АРХАHГЕЛ ЛЕГ HА ХРАМ, И ДИВЕH ОH».
– Привет, Антон, – сказала она, не отвлекаясь от экрана, – извини, я тут немного занята…
– Анют, что, вообще, происходит? – спросил я, усевшись напротив.
– В смысле? – Она подняла на меня глаза с искренним удивлением.
– Куда ты пропала?
– Антон, вот же я перед тобой сижу! Что значит «пропала»?
