– …День неклонирования человека! В этот день в Париже был подписан «Протокол запрета клонирования», возбраняющий производить людей промышленным методом. Всем всегда было плевать на любые протоколы, но от нашествия клонов нас спасает то, что они никому не нужны. Настоящих-то людей девать некуда…
– Имущество, Антон! – чуть не плакал Чото. – Они сказали, что я имущество! «Пукложитель»!
– Забей, коллега. Это просто цвет лампочки.
– Почему я вдруг пукла? Антон, скажи, я же нормальный?
– Ты нормальный, Чото.
– Это было очень унизительно.
– Представляю.
– Ни фига ты не представляешь. Если бы не Кэш, меня бы из квартиры выгнали. Сосед уже примерялся дверь пробить и жилплощадь себе расширить. Мудак, каких свет не видывал, зато не пукла. Он человек, представляешь, а я нет! Но Кеширский сказал, что я ценное оборудование радиостанции, и пообещал всем большие неприятности. Ноутбук, впрочем, все равно спиздили. И фотик.
– Кто?
– Ну, эти… Комитет учета пуклоресурсов. Ходят по квартирам с пультиком, и не дай бог им что-то приглянется…
Оборудование, Антон! – с горечью повторил Чото. – Я – оборудование. Приставка к микрофону…
– …День рождения микрофона! Однажды инженер Эмиль Берлинер представил устройство, переводящее звук в электричество. С тех пор «в целях повышения качества обслуживания все разговоры записываются»…
В «Поручике» все так же пили, играли, хватали за жопы стриптизерш – только теперь это делали с каким-то истерическим самозабвением. И пили как не в себя, и играли до трусов, и девок пялили уже чуть ли не в коридорах. Но все так же невозмутимо наливал за стойкой Адам, и все так же упорно потреблял наливаемое Славик – а что еще нужно для иллюзии стабильности?
Славик, как мог, старался меня утешить – рассказывал, что Всемирная организация здравоохранения признала любовь психическим отклонением и внесла это чувство в реестр заболеваний под пунктом «Расстройство привычек и влечений неуточненное».
– Вот, болезный, – он поднес к очкам вырезку невесть откуда, – цитирую, внимай:
Официальные симптомы болезни «любовь»:
«Навязчивые мысли о другом человеке» – есть такое!
«Резкие перепады настроения» – и это наблюдаю!
«Жалость к себе» – ты, конечно, воспитан в ложной патриархальной парадигме «мальчики не плачут», но друзья-то видят!
«Завышенное чувство собственного достоинства» – вот тут не знаю… – засомневался Славик. – Это у тебя, по-моему, врожденный дефект, так же, как следующий симптом: «Необдуманные и импульсивные поступки».
– Что там дальше, друг Славик? – спросил заинтересовавшийся Адам.
– «Прерывистый сон и бессонница», – я свечку не держал, но выглядишь ты, откровенно говоря, не очень…
– «Синдром навязчивой идеи», – вот уж точно, навязчивой! А ты уверен, что эта твоя Анюта на самом деле была?
– А вот если я тебе сейчас в глаз дам, как ты поймешь, это на самом деле было или нет?
– У меня будет фингал! – ничуть не испугался Славик. – И он будет свидетельством материальности тебя. А ты от своей Анюты даже завалящего триппера не можешь предъявить!
Когда официанты собрали с пола битое стекло, а слегка протрезвевший Славик вернулся из бара, прижимая пакетик со льдом к свидетельству моей материальности, к нам присоединились Мартын и Марта, у которых было полчаса до очередного выступления. Марта пила только минеральную воду без газа, Мартын в последнее время стал позволять себе более радикальные напитки.
– И все же, – не унимался извинившийся, но ничуть не сожалеющий о сказанном Славик, – даже если предположить, что Анюта была…
Он на всякий случай отодвинулся от меня подальше и продолжил:
– Как утверждают ученые, любовь не может длиться больше трех лет! По физиологическим причинам.
– Действительно? – спросила Марта.
– Если бы этот хулиган не попытался так грубо и неинтеллигентно скормить мне эту познавательную вырезку, – укоризненно покосился на меня Славик, – чем привел ее в совершеннейшую негодность, я бы зачитал вам список гормонов, или феромонов, или мормо… Нет, мормоны не оттуда. В общем, той органической химии, которая перестает вырабатываться по истечении гарантийного срока любви. После этого любовь требует замены на новую.
– Славик, что ты несешь? – устало спросил я.
– Это не я, это наука, Антох! «Стара любовь моя, стара! Пора менять ее, пора!» – запел он, дико фальшивя.
Марта и Мартын синхронно скривились, а я и ухом не повел. Я и не такое слышал.
– А что? Возьми вон за Мартой приударь! Мартын, ты не будешь против, если наш общий друг Антон будет строить куры твоей прекрасной сестре?
– Слав, а чего бы тебе не спросить это у Марты? – удивился Мартын.
– Я ее робею, – признался Славик, стараясь не глядеть на сидящую тут же девушку.
– Слав, ты нажрался, – сказал я с досадой.
– Да, я нажрался! – пьяно мотнул головой Славик. – Но это не отменяет моей правоты в целом! Извините, мне надо отлить…
Славик нетвердыми шагами устремился приблизительно в направлении сортира.
– Извините его, Марта, – сказал я.
– Ничего, Антон, я не обиделась, – сказала она своим глубоким красивым голосом, – и нет, я не буду против!
– Э… – растерялся я.
– Я ответила на вопрос, который не решился задать мне Вячеслав, – сказала она и замолчала величественно.
Вот и понимай как знаешь. Честно сказать, я ее тоже немного робею – осталось в ней что-то не от мира сего, хотя тот факт, что еще недавно никакой сестры у Менделева не было, помнил, кажется, один я.
Мартын с обретением сестры заметно изменился – как будто нашел что-то… Или, наоборот, потерял. Он стал галантен, разговорчив, развязен и смел с женщинами. Видел его лапающим по углам стриптизерок, а может, и не только лапающим – во всяком случае, все чаще между выступлениями Марта сидела у нашего столика в одиночестве, потягивая минералку из высокого бокала. Новый Менделев был заметно счастливее старого, но нравился мне меньше. Он стал небрежен в исполнении, чего никогда не позволял себе раньше. Я замечал, как недовольно косится на него в эти моменты Марта, пытаясь сгладить впечатление собственной виртуозностью.
Я мог бы остаться, но предпочел откланяться и пошел на работу. Там я был хотя бы формально на своем месте. Зря Чото так расстраивается – все мы немножко чье-то оборудование.
– …Всемирный день юзабилити! Это праздник удобства использования. Некоторые всерьез думают, что мироздание существует для того, чтобы они им пользовались.
А мирозданию просто надо чем-то удобрять почву…
