– Мало ты на ее фотки дрочил? – Глаза мои начало заполнять безумие чистой ярости. – Надувную куклу из моей девушки сделал, извращенец?
– Что, обидно тебе, Антоха? – весело похохатывая, заявил Павлик. – Ничего личного, братан! Женщины – они завсегда знают, кто настоящий альфа-самец! Природу не обманешь! Скажи ему, Анька!
– Ты мой герой! – закатив глаза, пропищало это недоразумение. – А Антон – позорное чмо. Антон-гондон!
– Слыхал, Антоха? – откровенно ржал Павлик.
– Не надо, Антон, – Марта твердо взяла меня за локоть, чем, возможно, спасла этому уроду жизнь. – Не сейчас, не здесь.
Она твердо и решительно повлекла меня в сторону от этой парочки, вытащив в итоге на балкон. Я достал сигареты и нервно закурил, руки подрагивали от сдерживаемого бешенства.
– Зачем? – спросил я в пространство. – Неужели он настолько был в нее влюблен?
– Нет, – покачала головой Марта, – он настолько хотел унизить тебя. Ему не нужна эта девушка – ему нужна вот такая победа над тобой. В меру его фантазии и воображения.
– Какая мерзость… – Мне было нехорошо от увиденного. – Он как будто… Не знаю… Это почти изнасилование.
– Скорее, ближе к онанизму, – пожала плечами Марта. – Просто воображаемый объект обрел материальность. Это не твоя девушка, понимаешь? Это его влажные фантазии о половом доминировании.
Я промолчал – мне все еще хотелось бить Павлика головой о стену, пока не полетят брызги, но я понимал, что Марта права, – не здесь и не сейчас.
– Внимание, внимание! – донесся из зала усиленный микрофоном голос Славика. – Дорогие гости, мы начинаем!
Беспорядочное движение людей обрело центр кристаллизации – все направились к возвышению, ставшему импровизированной сценой. На него неторопливо поднялся Губернатор. Он тоже был костюмирован: белый атласный терлик с богатой опушкой и петлицами из золотых шнуров, из-под которого виднелся шитый серебром и жемчугом воротник-козырь, белая мурмолка, сафьянные красные сапоги, драгоценный пояс с камнями и массивная антикварная золотая цепь на груди. «Воевода» – вспомнил я его прозвище «среди своих». За ним поднялись и скромно встали поодаль Вассагов, одетый комиссаром ВЧК, в кожанке, галифе с лампасами и деревянной кобурой маузера, и генерал – в форме комдива РККА. В точности как в моем сне.
– Приветствую вас, жители Стрежева, – Губернатор говорил без микрофона, но его было отлично слышно даже в дальнем углу, где стояли мы. – Я собрал вас здесь сегодня, чтобы сказать несколько важных слов. Это не займет много времени, и вскоре вы сможете вернуться к напиткам, еде и танцам.
В зале кто-то захлопал, аплодисменты подхватили, и Губернатору пришлось подождать, пока публика успокоится.
– Вы знаете, что город переживает нелегкое время – настолько нелегкое, что его даже трудно назвать временем. Вы – ближний круг, наша опора – прекрасно справляетесь, спасибо вам. Если бы не вы, нам, городской администрации, было бы намного сложнее…
На этот раз хлопали дольше, некоторые поднимали бокалы, приветствуя начальственный комплимент.
– Многие из вас вполне адаптировались к ситуации и даже получают от нее удовольствие. И я знаю, – губернатор отчетливо выделил это слово голосом, – что есть среди вас те, кто не хочет возвращения в обыденность.
Я поискал глазами Дидлова, но то ли его не было, то ли я его не узнал – часть гостей были не только в карнавальных костюмах, но и в масках.
– Тем не менее, – продолжил Губернатор, – администрация города и я лично счастливы сообщить вам, что кризис практически разрешен и вскоре город вернется к нормальной жизни. Именно этому посвящен наш сегодняшний праздник! Ешьте, пейте, веселитесь – пусть этот сложный период запомнится вам как праздник, ведь совсем скоро он закончится.
Зал наполнился приветственным шумом и звоном бокалов, раздались отдельные крики «Слава воеводе!».
Губернатор переждал шум, потом поднял руку, призывая к тишине. Зал затих.
– Я хочу сейчас попросить вас оказать честь и поприветствовать тех, кому мы обязаны спасением города. Распорядитесь, Вячеслав.
На край сцены выскочил Славик – он был одет в простой костюм-тройку, без всякого маскарада.
– Итак, господа, приветствуем! – закричал он в микрофон. – Наш главный ученый – Сергей Давидович Маракс! Именно его исследования помогли определить причину текущего кризиса!
На сцену поднялся, раскланиваясь, наряженный звездочетом профессор.
– Александр Анатольевич Вассагов, руководитель городского Управления безопасности – именно его ведомство сумело вычислить виновников. Родина слышит, Родина знает!
Безопасник сделал шаг вперед и коротко поклонился.
– Антон Эшерский, наш знаменитый радиодиджей! Вы все, несомненно, знаете его голос, пора поприветствовать его лично! Антон, прошу на сцену!
Я застыл в недоумении – это что, шутка? Славик не протрезвел до сих пор? Вокруг меня началось движение – люди поворачивались ко мне, смотрели на меня ожидающе, расступались, образуя живой коридор до сцены.
– Антоша, дружок, не тормози, люди ждут! – зашептал откуда-то сзади голос Кешью.
Я, не очень понимая, что, собственно, происходит, подошел к сцене и поднялся на ее небольшое, в три ступеньки, возвышение. Теперь на меня смотрел весь зал.
– Вы все знаете Антона как остроумного диджея, который не полезет за словом в карман, – продолжал вещать Славик. – Но вы не знаете, что именно ему принадлежит ключевая роль в спасении Стрежева! Именно Антону предстоит финальное действие в этой затянувшейся драме. Это нелегкое решение, настоящий, с большой буквы Поступок, и я призываю вас – попросите его не медлить!
– Просим, Антон! – крикнул кто-то внизу. – Просим, просим! Давай, Антон, жги! Вперед, Антон! Мы верим в тебя!
Я был в полном шоке, и единственная мысль, которая крутилась в моей голове: «Ну ты, Славик, и сука… Тоже мне друг…»
– Про-сим, про-сим, про-сим! – скандировал зал, как будто я должен был показать сальто-мортале на бис. Перед глазами все плыло, мне казалось, что снизу на меня смотрят какие-то кабаньи хари и что если меня сбросить со сцены, то они накинутся и станут жрать, как чертовы зомби из дешевого ужастика.
– Спасибо, Антон, за ваше мужество! – Подскочивший Славик схватил меня за руку, демонстративно пожал ее и начал деликатно подталкивать к выходу. – Поблагодарим Антона за его гражданскую сознательность, и на этом торжественная часть объявляется оконченной! Впереди буфет и танцы! Ура!
– Ура, ура! – закричали в зале, и толпа потекла к открывшимся дверям, откуда полилась музыка и донеслись аппетитные запахи.
– Ну вот видишь, совсем и не страшно, – зачем-то сказал Славик, сводя меня вниз по ступенькам. – Отдохни, выпей, потанцуй…
Я был совершенно оглушен произошедшим и даже в глаз ему не дал, хотя, наверное, стоило. Но Славик почти сразу же куда-то исчез, а меня подхватил и повлек к балкону Маракс.
