А что же отечественная военная мысль? Неужели боевой опыт многоплеменного воинства Руси, переплавленный в русскую «науку побеждать», передавался только из уст в уста, из рук в руки? Память о войнах, которые вели соотечественники, сохраняли средневековые летописцы. Они сообщали о походах и битвах, указывали состав и вооружение войск, отмечали особенности боя. Но эти сведения, за немногими исключениями, были отрывисты и неполны. Некоторые военные события освещались более детально в житиях святых благоверных князей, в эпических произведениях. Так, в «Повести о житии Александра Невского» обстоятельно, с указанием имен и способов действий русских дружинников, описана битва со шведами в 1240 г. Осведомленность безымянного рассказчика объясняется тем, что поведали ему об этом сражении сам князь Александр Ярославич и другие участники битвы
[147]. Подробно описывает превратности похода на половцев в 1185 г. «Слово о полку Игореве», ведь знаменитая поэма также сложена современником, если не участником событий
[148].
К сожалению, в числе сохранившихся памятников русской средневековой письменности мы не находим специальных пособий, в которых обобщались бы военные знания, давались предписания командирам и подчиненным. Возможно, таких пособий на Руси и не было – отчасти по той причине, что зарождавшийся спрос на них могли удовлетворять военные трактаты на понятном образованной русской элите греческом языке.
Есть ли основания полагать, что наставления ромейских военачальников были доступны русским полководцам?
«На войну выйдя, не ленитесь…»
Сопоставим выдержки из двух сочинений – «Стратегикона Маврикия» и «Поучения Владимира Мономаха» (см. табл. 1). Кроме первой цитаты, которую даже неподготовленный читатель поймет без перевода, текст «Поучения» сопровождается переложением на современный русский язык. Оба автора – писатели православные и потому начинают свои труды с обращения к Богу, с упования на Его милость.
Таблица 1
Мы видим, что наказы, которые Мономах дает сыновьям, прямо перекликаются с наставлениями Маврикия. Особенно близко предписанию византийского императора указание русского князя на то, как надлежит вести себя воинству в собственной стране.
И еще одна параллель. Создатель «Стратегикона» утверждает: «Действия на войне подобны охоте» и последнюю главу трактата целиком посвящает занятиям охотой, усматривая в них разновидность воинских тренировок
[154]. И автор «Поучения», перейдя от проповеди к исповеди, значительное место в своем жизнеописании отводит тому, как он «тружахъся ловы дѣя», то есть «трудился, охотясь». Ключевое слово здесь – «трудился»: для князя охота не забава, но работа, которая стоит рядом с ратным трудом и которую не следует перекладывать на плечи подчиненных: «Еже было творити отроку моему, то сам есмь створилъ, дѣла на войнѣ и на ловѣхъ, ночь и день, на зною и на зимѣ, не дая собѣ упокоя». («Что надлежало делать отроку моему, то сам делал – на войне и на охотах, ночью и днем, в жару и стужу, не давая себе покоя».)
[155]
Можно ли утверждать, что все эти совпадения случайны, что Владимир Всеволодич, будучи опытным военачальником, сам сформулировал означенные правила и советы, независимо от предшественников? Логичнее допустить его знакомство с ними.
Известна эрудиция Владимира Мономаха. Образцами для его «Поучения» послужили назидательные сочинения, переведенные к тому времени на церковнославянский язык и вошедшие в «Изборник Святослава» 1076 г.: Слово св. Василия Великого «жако подобает человеку быти», Поучение «некоего отца к сыну», Поучение Ксенофонта «к сынома своима», «Наставление Исихии, пресвитера Иерусалимского». При составлении «Поучения» Мономах использовал богослужебные и богословские тексты: Псалтирь, Прологи, Шестоднев Иоанна экзарха Болгарского, Палею толковую, Постную триодь. Некоторые исследователи добавляют к этому списку Пророчества Исаии, Поучение Иоанна Златоуста, «Слово о законе и благодати» Иллариона. На замысел и содержание сочинения русского князя могли также повлиять произведения византийских и западноевропейских властителей, вероятно, доступные ему на языке оригинала: «Поучение сыну византийского императора Василия», приписываемое патриарху Фотию; труд Константина Багрянородного «Об управлении империей»; «Наставление» французского короля Людовика Святого сыну Филиппу; апокрифическое поучение англосаксонского короля Альфреда и сочинение «Faeder Larcwidas» («Отцовские поучения») – англосаксонское произведение начала VIII в., сохранившееся в библиотеке последнего англосаксонского короля Гарольда II, дочь которого стала женой Владимира Мономаха
[156].
Зная, насколько широк был круг чтения русского князя, можно заключить, что параллели в его наставлении сыновьям и в тексте византийского «Стратегикона» неслучайны. Иначе говоря, «список литературы», использованной автором «Поучения», должен быть расширен как минимум на одну позицию.
Нет никаких свидетельств о существовании средневековых переложений на русский язык трактата Маврикия, сочинений его последователей. Скорее всего, таких переводов не было. Но трудно усомниться в том, что Владимир Мономах читал по-гречески. В «Поучении» говорится, что его отец, Всеволод Ярославич, знал пять языков. Какие – Владимир Всеволодич не сообщает, однако более чем вероятно, что в их число входил греческий, ведь первой женою Всеволода Ярославича и матерью Владимира была ромейка, по официальной родословной Мономашичей – дочь византийского императора Константина IX Мономаха. Именно с нею мог попасть на Русь XI века список «Стратегикона», именно она могла научить сына греческой грамоте.
