Резные львы на стенах Георгиевского собора
В звере, изображенном юрьевским резчиком, видят барса далеко не все исследователи. Многие полагают, что на щите Георгия Победоносца – фигура льва. Ведь на гербе самого города Владимира, приведенном в «Титулярнике» царя Алексея Михайловича 1672 г., изображен явно не барс – узкомордая и короткошерстная кошка, но именно лев, крупноголовый и гривастый. Мог ли княжеский барс обернуться городским львом? Или никакой метаморфозы не было, и на щите св. Георгия древние камнерезы поместили именно льва? Просто изваяли царя зверей так, как было принято в средние века изображать его в профиль, – узкомордым и без гривы? Но вот что странно. Рельефы Георгиевского собора населены всевозможными львами. В том числе – высеченными в профиль. И все они крупноголовые, с явно выраженными гривами. Почему же «лютый зверь» на щите изображен иначе?
У специалистов, составляющих и толкующих гербы, своя логика. По формальным признакам фигура на щите св. Георгия действительно напоминает геральдического льва. Но «классический» лев статичен: он твердо стоит на задних лапах, подняв перед собой передние. Животное на щите святого воина показано в динамике, оно встает, переступая лапами: по терминологии геральдистов, это «лев восстающий».
Русская наука о гербах – воспитанница западноевропейской геральдики. Но, во-первых, ее правила утвердились в России лишь в начале XVIII в., а Георгиевский собор построен пятью столетиями раньше; во-вторых, гербоведение – не монополия Запада.
Заглянем в специализированный словарь: «БАРС… Второй после льва. В геральдике соответствует леопарду западноевропейской эмблематической шкалы, употребляется в геральдике стран Ближнего и Среднего Востока, а также Балкан как аналог леопарда… В то время как в западноевропейской геральдике термин “леопард” лишь производное от льва (лев в ином положении, повороте, “ликом” анфас, при котором изображение льва блазонируется
[357] как “леопард”), в восточной и восточноевропейской, а особенно в ближневосточной эмблематике, то есть практически на всем автокефальном Востоке… барс составляет особый, отдельный символический и эмблематический образ, который соответствует великокняжескому (княжескому, герцогскому) рангу владетельного монарха»
[358].
Резной барс от галерей, первоначально окружавших церковь Покрова на Нерли.
Рельеф был найден при раскопках у юго-западного угла храма, вблизи располагавшегося здесь в древности входа на хоры
Московский мастер, золотописец Посольского приказа, рисовавший для «Титулярника» 1672 г. герб города Владимира, вряд ли опирался в поисках изобразительного решения на храмовую резьбу. Скорее всего, художник взял за отправную точку изображение четвероногого животного на владимирских печатях и московских деньгах. Эта фигура трактуется на Западе как «леопардовый лев», а на Востоке – как барс. Автор владимирского герба, благодаря месту службы знакомый с эмблематикой Запада, усмотрел в русском «лютом звере» льва. И нарисовал его почти в классическом виде – стоящим на задних лапах, с пышной гривой и в короне. Почему «почти»? Потому что лев на миниатюре «Титулярника» повернут не в надлежащую сторону – влево (для зрителя – вправо). Чем, кстати говоря, подтверждается предположение, что автор герба не брал за образец фигуру со щита св. Георгия.
В наши дни владимирский лев встал, как полагается, но при этом обернулся анфас, так что на языке сегодняшних герольдмейстеров именуется «львиным леопардом».
Теперь самое время вспомнить еще одно раннее изображение княжеской эмблемы. Оно относится к началу XIV в. и размещается также на щите, только щит не вырезан в камне, а нарисован на листе пергамена. Речь идет о заглавной миниатюре Федоровского Евангелия, как принято называть рукописное иллюминированное Евангелие-апракос, хранящееся в Ярославском историко-архитектурном и художественном музее-заповеднике (инв. № 15718). Ряд авторитетных исследователей рассматривает этот пергаменный манускрипт как вклад по душе ярославского и смоленского князя Федора Ростиславича Черного (ок. 1240–1299), происходящего из смоленской ветви рода Мономашичей
[359]. Создание рукописи датируется 1321–1327 гг. На заглавной миниатюре в образе ратоборца представлен св. вмч. Феодор Стратилат. Он изображен анфас, в полный рост; его облачение и вооружение традиционны для византийской и русской иконографии: сверкающие латы, плащ поверх доспехов, копье в правой руке и щит в левой, за спиною – меч в ножнах. Необычна для православной книжной традиции фигура на щите святого воина – вставший на задние лапы зверь, золотисто-белый, с крапинами на шкуре. В нем большинство исследователей видит барса.
Печать Федора Ростиславича (ок. 1240–1299), князя можайского (1260–1297), ярославского (с 1261 г.) и смоленского (1280–1297). Прорисовка
Учитывая тот факт, что Феодор Стратилат – святой патрон Федора Ростиславича, логично предположить: фигура на щите представляет родовую эмблему князя. Весомым аргументом в пользу этого утверждения исследователи считают наличие у Федора Ростиславича печати с изображением похожего хищника
[360].
Барс на миниатюре Федоровского Евангелия напоминает «лютого зверя» в рельефе Георгиевского собора в Юрьеве-Польском. Вот только повернут в другую сторону и меньше похож на льва. Есть у «ярославского» зверя и другие отличия от «юрьевского», например, иначе изображен хвост. Но позы у хищников схожи, положение на щите, с поправкой на «зеркальность», одинаково. Геральдически это одна и та же фигура – «восстающий лев», только «восстает» он в разных направлениях.
