Синомбре бросил тренировочный меч и, естественно, склонился, подавая поверженному противнику руку – помочь подняться. Он наткнулся на крайне изумленный взгляд и понял, что это простое действие пошло вразрез с текстом роли. Эолова башка! Лодовико бы так не сделал! Но надо доводить до конца, раз уж начал.
– Ты точно не в форме, – проворчал Донателло, воспользовавшись предложением для того, чтобы встать, а свободной рукой потирая пострадавшую шею. – На тебя не кидается Трезор. Ты… какой-то другой, Лодовико. Другой.
Вот дал же себя втянуть в дурацкий спектакль! Марко отер пот со лба и в сердцах сплюнул на пол. Помимо ближайшего приятеля вроде Донателло есть много тех, с кем младший Ди Йэло был на короткой ноге. Нестыковки в поведении, несвойственные поступки, что еще? Все это рано или поздно бросится в глаза, и тогда… О чем думал мессир Армандо, хватаясь за соломинку в лице актера, надевшего посмертную маску чужого тела? На что он рассчитывал?
Распахнулись двери оружейного зала. На пороге появился тот, о ком Марко только что вспомнил. Черные глаза зыркнули на Донателло так, что тот предпочел поклониться мессиру и быстро исчезнуть за дверьми, не дожидаясь распоряжения. В левой руке мессира Армандо был зажат скомканный лист бумаги, на уголке которого виднелась сломанная печать из красного воска. Седая борода угрожающе приподнималась, в голосе прорезалось раздражение, едкое, как кислота для вытравливания узоров по металлу.
– Читай! – сунул он бумагу в руки Марко. – Поистине, бабий цинизм меня просто поражает!
– Что это?
– Что! Письмо от твоей любовницы, что же еще! От бесстыжей девки, у которой вечно свербит под юбкой!
– От кого?!
Мессир Армандо расхохотался.
– Я же упоминал про «прочих», помнишь? – хлопнул он Синомбре по плечу – некстати в то место, куда от души приложился ударом меча Донателло. – А она стоит десятка женщин.
Марко поморщился.
– Надо отдать ей должное, – продолжал Ди Йэло-старший, – донельзя хороша, таким можно простить чудачества, тем более через нее мы знаем многое, что происходит в Первом Храме… И держу пари на Белый замок против крестьянской лачуги, что именно она подговорила мэйс Бьянку на этот нелепый побег. Какое позорище!
Подтверждением слов старика стали строки, написанные мелким изящным почерком на дорогой почтовой бумаге. Марко даже почувствовал тонкий аромат шилских благовоний, которыми эта бумага была пропитана. Вот оно что, не было печали… Сбежавшая невеста, да еще и любовница Лодовико в придачу, которую пресловутая невеста, похоже, наивно числит у себя в подругах… Фамилия Ди Эстелар хорошо известна, и Марко был изрядно шокирован тем, что младшая сестра Орсино состояла с Лодовико в любовной связи. Э, а кто-то еще это знает?
– Не уверен, – проскрипел Армандо в ответ. – Эти двое умели хранить секреты. А вот если узнал Де Лаго, ходивший в табуне ее неудачливых женихов, то причина дуэли всколыхнет аристократию и Совет, а всем прочим – от черни до высшего света – даст повод для трепа, скабрезных памфлетов и прочей гадости. В интересах семьи Де Лаго похоронить сей конфликт раз и навсегда.
Синомбре рассеянно кивнул. Дуэль из-за женщины? Возможно, конечно, но…
Он не успел довести собственное размышление до логического конца, потому что мессир Армандо побуждал совсем к иным действиям.
– Нельзя так оставить эту выходку. Думаю, у тебя еще будет время жестко поставить на место и приструнить Лусию Ди Эстелар, она на это напрашивается, но сейчас я говорю о Бьянке.
– Что нужно делать?
– Как, неужели непонятно? Естественно, догнать! И поторопиться, потому что от Совета тоже пришла весточка. Надвигается холод, возможно, сегодня ночью тебе предстоит первая трудная работа.
– Нужно отвезти девушку к Ди Боске? У них имение где-то на западе округа Невадо, если не ошибаюсь?
Старик снова рассмеялся.
– Не-э-эт, мальчик, это совершенно не в твоем духе. Ди Боске меньше всего захотят сейчас видеть блудную дочь, поставившую их на грань скандала. Покажи ей, кто ее будущий муж и хозяин, и привези сюда. С этой минуты она твоя – ни больше ни меньше… А заодно нужно пресечь остаточные слухи о том, что ты якобы до сих пор находишься между жизнью и смертью. Докажи же всем, что ты действительно жив. И не забудь, что ты Лодовико Ди Йэло, играй в полную силу.
Эти слова еще звучали в ушах Марко, когда он наскоро одевался, не забыв про перчатку-артефакт, когда звал Донателло седлать коня, показался перед дружками в гостевом доме, раздавая команды направо и налево… Кого-то он признал по внешнему описанию: мрачный Ди Пьетра, щеголеватый юный Беллини, ухмыляющийся Де Рио, нервный, кидающийся из крайности в крайность галантец Ван Гот, другие… На их лицах, узревших-таки сюзерена воочию, отражались самые разные чувства – и те, что выказывали их преданными людьми, и те, что подчеркивали низменную натуру, взявшую верх над предписываемым дворянскому сословию благородством.
«Будете у меня ходить по струнке!» – дал себе обещание Синомбре, от которого не укрылись заплаканные глаза служанки, убирающей со стола остатки трапезы.
– Кто лапал девку? – рявкнул он, свирепо выпучив глаза.
– Я, мессир! – весело сознался красавчик Беллини, который, похоже, был уверен, что все его поползновения к женскому полу обязаны удовлетворяться немедленно.
– Отец недоволен, – тяжело, как камни, бросал слова лже-Лодовико. – Я тоже недоволен. В замке новая прислуга, у которой есть масса дел помимо того, что видеть мотню у вас между ног. Еще раз замечу…
Дальше следовал набор выражений рейтарского дезертира, указывающий на перспективу будущего Беллини, который вообще пропадет для женщин, потому что любить их ему будет нечем.
– Понял, мессир, не дурак, – хмыкнул Беллини под гогот и цветистые дополнения приятелей.
«По струнке!» – еще раз подумал Марко и махнул рукой.
– Собирайтесь, живо. Я хочу догнать девчонку, пока не стемнело.
Погоня была изматывающей – такой, что парни Ди Йэло завелись до состояния плохо контролируемой ярости, а Марко не выдержал и довольно легко и без натуги применил артефакт, создавая снежную западню и действуя уверенно и осторожно – не в пример недавнему замораживанию шатуна, когда все вышло спонтанно. Он и правда отыграл в полную силу и мог сорвать такую овацию, которой удостоилась премьера «Разбойника Альдо» во Фьоридо… И именно сейчас, держа перед собой в седле вздрагивающую и пребывающую на грани обморока девушку, укутанную в дорогой мех, он четко осознал: теперь пути назад нет.
Бьянка была сама не своя, когда поняла, куда ее привезли. Она не могла идти и с трудом соображала, как оказалась в предназначенных для нее комнатах Белого замка. Помнила только жесткие мужские руки, несущие ее по каким-то лестницам и коридорам, затем помогающие избавиться от собольей накидки. Больше чернобородый мужчина не сделал ничего – из того, чего она так боялась. Звучал его успокаивающий голос, весьма условно похожий по интонациям на тот, что она услышала после жалобного треска выбитой дверцы возка. А потом рядом уже не было никого, Бьянку оставили в покое… И как ей хватило сил сдвинуть с места тяжеленный комод из сумарийского кедра, дабы забаррикадировать дверь, ведущую в покои будущего мужа – просто загадка.
