А может, красотка искала специфических приключений, как порой забавлялись высокородные мэйс на таких вот народных гуляньях – от Ларга Ноче до весеннего карнавала. Эх, если бы Васко не был занят и не торопился найти Лодовико с женой…
– Поздорову, красавица, – подмигнул мужчина. – Благодарю за находку.
Подавая ему кошелек, вертлявая сняла перчатку. Тонкие пальчики нежной и белой ручки как бы невзначай притронулись к мужской руке и даже слегка погладили. Что, приключения-таки наклевываются?..
– Ты одна? – спросил Донателло и немедленно получил утвердительный ответ, данный максимально честным женским способом без слов – быстрым взглядом из-под полуопущенных пушистых и черных ресниц.
Кажется, есть шанс провести эту ночь обоюдно приятно! Донателло не знал, конечно, что раскованно ведущая себя особа тоже его по-своему оценила, а перспективы себе наметила далеко идущие, не имеющие отношения к любовному приключению, – возможность попасть в Белый замок и вызнать все о его обитателях. В том, что она сумеет разговорить этого детину (ближайшего соратника Ди Йэло-младшего, но через него можно подобраться и к старшему) и выведать все, что может быть полезным, Мартина не сомневалась. У нее был козырь – несколько крохотных полупрозрачных кристалликов без вкуса и запаха, спрятанных в серебряной оправе медальона с секретом. Девушка не пользовалась ими с тех пор, как оставила свое преступное ремесло. Достаточно бросить один кристалл в вино… С утра разве что голова у детины поболит, он даже ничего не вспомнит. Хорошо, что он сегодня без собаки – в предыдущие вечера Мартина не отважилась приблизиться к Донателло из-за его спутника, здоровенного мохнатого пса пастушьей породы. Собаки могут быть чувствительны к зелью подобного рода.
– Тогда мы сейчас немного прогуляемся, красавица. А там посмотрим.
Предвкушение удовольствия никоим образом не могло сказаться на чувстве долга Донателло. Он позволил девчонке взять себя под руку и продолжил поиски.
Вечер только начинался – сочельник самой длинной ночи в уходящем году, волшебной и очень ожидаемой согласно сложившимся сумарийским традициям. Веселье кипело, пока что не достигнув точки максимума. Здесь было на что посмотреть: красочные палатки торговцев всякой всячиной привлекали взгляд, а товар имелся на любой вкус. Возвышалась снежная крепость в центре площади, а вокруг нее – самый настоящий ледяной город, подсвеченный холодными цветными огнями, созданными мастерицами бытовой магии, каждый год вступающими в стихийную коллегию помощи Магистрату в устроительстве праздника. От вкусностей ломились прилавки: тут и пряники, покрытые ароматной глазурью, и нанизанные на деревянные палочки куриные крылышки в острых специях, только что снятые с жаровни над углями, и конвертики из тонкого теста с начинкой на один укус, и печеные яблоки, и зажаренные с солью до хруста мелкие рыбешки. Запить желаете? Да, конечно! Горячее вино с пряностями – сколько угодно. Не пьете вина? Есть и густой, настоянный на травах и меду, ароматный тэ. Не пропадете на ярмарке с голоду и жажды, главное, чтоб деньги были.
В эту-то суету и окунулись с головой мессир Ди Йэло и его молодая жена. Почему Лодовико в первый вечер своей семейной жизни был мрачнее тучи? На этот вопрос мог бы ответить Марко Синомбре – себе самому. Дело было и в пострадавшем Руфино – Марко ни на миг не поверил, что этот парень поехал пьяным навестить мать и где-то в лесу сверзился с лошади, и конечно же в самой Бьянке. А точнее в том, что Марко не собирался ее трогать в ближайшее время. Во время церемонии бракосочетания он вообще подумывал о том, чтобы прожить рядом с ней без телесного контакта, а затем развести руками перед мессиром Армандо и действительно исчезнуть вместе с театром на просторах Сумары.
И что вышло? Забавный инцидент с синими волосами на груди и такой же синей бородой подтолкнул их друг к другу, и все получилось само собой! У Марко не было времени остаться с Ди Йэло-старшим наедине, чтобы поговорить, хотя пристально-колючий взгляд старика за вечерней трапезой четко дал понять – тот все знает и одобряет действия «сына» по намеченному плану.
Тьфу! Марко чувствовал себя полным мерзавцем. После этой первой ночи, фактически состоявшейся поздним утром, Бьянка тянулась к нему, теряясь в собственных чувствах, блуждая между прежним страхом и новыми открытиями, а такое женское любопытство чревато совсем другим… Из противоречий, боязливого интереса и несвойственных ранее эмоций у женщины в душе рождается нечто новое – влюбленность. А дальше что? Любовь, которая закончится ничем – для обоих. Хуже всего было то, что и Синомбре чувствовал гораздо большее, нежели удовлетворение физическим обладанием прекрасной женщиной.
А потому он не притронулся к супруге на протяжении последующих трех дней, компенсируя отсутствие близости развлечениями. В ход пошла и музыка, которой внимала очарованная Бьянка, и птички – бабочки – котята, созданные пером или грифелем Марко, и выезд на ярмарку в сочельник Ларга Ноче. В итоге получилось только хуже. Марко не замечал, как быстро крепнет та самая влюбленность – обоюдная, его и ее.
Сейчас он сквозь прорези черной бархатной полумаски любовался тем, как смеющаяся жена скатывалась со снежной горки к подножию разноцветных стен ледового городка. Розовело счастливое личико, озорно блестели в прорезях белой маски, украшенной мехом и перышками, голубые глаза. Вот она замешкалась, оказавшись на миг в куче шумных ребятишек, потеряла варежку, нашла, отряхнула шубку от снега, вытащила какого-то толстого малыша из сугроба, где тот застрял, и передала на руки подоспевшей к орущему чаду матери. Марко наблюдал за Бьянкой, стоя поодаль. Сейчас мало кто мог бы признать в нем Лодовико Ди Йэло – маска частично скрывала лицо, а борода – не такой уж редкий атрибут мужской внешности. Кроме того, привычный черный с золотом плащ, узнаваемый даже издалека, он сменил на другой, неприметный, темно-серого цвета. Не хотел в эту ночь недоброго внимания и косых взглядов, будь то боязливые или ненавидящие. Пусть Бьянка веселится от души – это самая малая награда за последние месяцы, проведенные ею в страхе и ожидании ненавистного брака.
Посещали Марко и другие мысли, крайне важные. О своем театре и друзьях он сейчас не беспокоился – уже было ясно, что первый спектакль прошел на ура, в Невадо только об этом и говорили, что зимой никому не придется скучать. Помимо каких-то обстоятельств смерти Лодовико, утаенных Донателло и недомолвок мессира Армандо, Марко озадачило сообщение человека из свиты, которую он направил вместе с егерем на поиски опасного зверья.
– Никаких шатунов в округе нет, – сказал вечно угрюмый одиночка Ди Пьетра.
Он единственный из приближенных был старше Лодовико на два или три года и, как понял Синомбре, вел себя сдержаннее, порядочнее и куда спокойнее остальных.
– Шатунов нет, мессир, – повторил этот начинающий рано седеть немногословный и мрачный мужчина, покачав головой, – а странные вещи случаются. Говорят, иногда здоровые молодые парни становятся какими-то бесноватыми. Будто теряют волю. Перестают общаться с родней, уходят куда-то в лес – и не возвращаются. И смерти есть. По крайней мере, были недавно. Перед тем как пришел шатун, на пастухов нападали волки – там, где их давно выбили, к северу отсюда, где начинаются владения семьи Ди Монтанья. Ну, волки волками, но тела были изуродованы еще до предполагаемой смерти. Так считают те, кто их видел. Собаки живы, овцы тоже, оружие не тронуто. Какие ж волки? Я поболтал с тем, кто первым нашел трупы. Парень поначалу говорить не хотел… Я надавил, как мог, ты меня знаешь. Он сознался, что звери таких ран не наносят. Мужиков как будто склеили вместе, а потом пытались отодрать друг от друга. Мало того, один из них вроде как числится то ли сгинувшим в горах, то ли умершим. Первому Храму, равно как кому-то еще, включая твоего отца, об этом не сообщали. Ты, похоже, тоже впервые слышишь.
