– Почему не известили? – коротко спросил Марко, у которого по коже пробежала волна непонятного озноба.
«Склеили вместе…»
Ди Пьетра оглянулся, словно опасался случайных свидетелей, хотя в библиотеке Лодовико таковых не имелось, разговор был с глазу на глаз. А затем мужчина быстро осенил себя охранительным жестом, распространенным в простонародье.
– Я их понимаю, мессир. Крестьяне суеверны, но не более чем все прочие, если речь идет о чернокнижниках и призванных ими демонах. А под высший суд Совета со всеми вытекающими попасть не захочет никто. Неладно это. Я бы и сам утаил.
Опять чернокнижники! Отголоски того зла, о котором говорил мессир Армандо? Написал ли старик рыцарям-«зверопасам», как собирался, или же он не станет этого делать, привлекая излишнее внимание к той земле, где сам преступил закон, заведя себе фальшивого сына? Собирался ли он вообще хоть кому-то писать?
«Склеили вместе, а потом пытались отодрать друг от друга…»
– Кто из ребят еще знает, кроме тебя?
– Никто, Лодовико. Мне эти байки – или не байки, но все едино – показались слишком дурно пахнущими, чтоб ими делиться. Неладно на Ледяных пустошах.
Марко коротко кивнул Ди Пьетра, отпуская того вместе со всеми остальными в последнюю ночь года – кутить, гулять и веселиться, как предписывала традиция.
Только веселье кончилось несколько неожиданно для всех, а эту ночь на ярмарочной площади горожане запомнили надолго.
Глава 13
Уши, сова и «Пьяная муха»
Ярко горели огни Ларга Ноче – во имя проводов старого года, где каждый хотел оставить что-то плохое, грустное и ненужное, и во имя встречи нового. Кто знает, каким он станет, этот год? Но радостного предвкушения и обещания надежды-то никто не отменял!
Но вот к этим праздничным огням добавился еще один – страшный, пугающий, несущий с собой запах гари. След беды, протянувший в ночное небо не разноцветный шлейф фейерверков, а черный хвост дыма. Как будто прилег посреди общего веселья какой-то гигантский зверь с огненной шкурой и тем самым черным хвостом; зверь, приготовившийся к прыжку на город.
– Эй, кто там! Песок давайте, ведра! Гребите снег! Горим!
И теперь-то, к зловещему огню на правой стороне ярмарочной площади, спешно подтягивался народ – от добровольных помощников в усмирении этого огня до праздных зевак, которым и конец света будет в радость, ибо принесет с собой яркое зрелище. Впрочем, помощников набежало куда больше, поскольку огонь мог очень быстро перекинуться и на торговые ряды, и на близлежащие дома. Зародился он тоже в пределах торговых рядов – из тех, что выстроились перед жилищами горожан, которые тут же и продавали плоды своего ремесла; а точкой отсчета стала палатка булочника.
Пожар не был случайным следствием шалости с огнем. Судя по некоторым признакам – отсутствию поблизости вездесущих на подобных гуляньях альгвазилов и кого-либо из представителей Магистрата, причина возгорания крылась в действиях пяти человек, один из которых носил известный черный с золотом плащ, отделанный волчьим мехом. Эта изрядно нетрезвая компания перешла грань, отделяющую самолюбование надутых павлинов от бешенства слабо контролирующих свою ярость львов. Непонятно, что послужило точкой невозврата, конфликт ли с булочником, неосторожное слово продавца поперек воли пьяных мерзавцев, считавших себя хозяевами положения на ночной ярмарке, а может, все совокупные их действия – они задирали и толкали прохожих, щипали девушек, кого-то уже успели поколотить. Возражение вызвало агрессию. Сейчас они наблюдали за пожаром и попытками тушения огня с нарастающим весельем распоясавшихся и уверенных в безнаказанности негодяев.
Поначалу Марко был в неведении относительно причины беспорядков, и им двигало вполне естественное желание прикрыть от бегущей толпы и увести подальше Бьянку – ей не место на пожаре, который вполне может охватить всю ярмарку и перекинуться на город. Краем глаза он все-таки видел, что девушка особо не напугана, нет, – преодолев первые секунды замешательства и паники, она немедленно начала оттеснять скатившихся со снежной горки малышей в сторону, противоположную огню, дыму и крикам. Перчатка Лодовико помогла бы сейчас сделать главное – обрушить снежные и ледяные башенки потешного городка. Да, чужие труды были бы разрушены, зато плавящаяся от жара масса моментально превратилась бы в воду, заливая все вокруг и предотвращая расползание огня. Но перчатка осталась в Белом замке.
А потом Марко услышал:
– …кто-то из людей Ди Йэло, кто же еще!
– …сам не сдох, и дружки его покоя не дадут!
– …когда это кончится?!
Слова болезненным эхом откликнулись в голове Синомбре. Именно сейчас так нужен Донателло, который уже должен был вернуться от матери Руфино, так где его все мартышки Пана носят?! Надо разобраться с происходящим – и нельзя оставить Бьянку одну, какой бы смелой сейчас она ни казалась. К огромному облегчению, рядом как из-под земли вырос молчаливый Ди Пьетра.
– Отвечаешь головой! – бросил ему Марко, крепко беря за плечи жену и вынуждая ту остановиться на месте. – Выведи ее отсюда.
Поймал ее просящий взгляд, мотнул головой.
– И всю детвору, что крутится поблизости, – тоже. Слышишь меня?
– Да, мессир, – кивнул Ди Пьетра и, несмотря на писк и слабое сопротивление Бьянки, через секунду ее мужа уже и след простыл.
Марко буквально вонзился в толпу, состоящую из зевак и тех, кто заканчивал спешное тушение очага пожара, которому, как уже ясно было, не удастся поглотить соседние постройки. Пламя разве что облизало бока строений и обуглило навесы торговых прилавков поблизости. Но бо́льшая часть дома и практически вся пекарня несчастного булочника превратилась в головешки – это было равносильно катастрофе для его семьи.
Кругом звучали слова сочувствия в адрес пострадавших – громко, и проклятия в сторону обладателя черного плаща и его собутыльников, с которых вполне сталось бы продолжать бесчинства – гораздо тише, потому что человек в черном плаще уже извлек из ножен меч, не считая конфликт исчерпанным.
– Ваша милость, вы пустили меня по миру! – Голос пожилого булочника, измазанного в муке пополам с сажей, был полон отчаяния.
– Заслуженно. В другой раз твой продавец будет думать, прежде чем мешать мне и моим друзьям развлекаться.
Меч из ножен был вынут с одной целью – подрубить деревянную опору того прилавка, что был пощажен пламенем. Человек в волчьем плаще сделал замах и…
Сталь со звоном ударилась о сталь другого меча.
– Что?! – взревел человек в черном плаще, в мерцающем свете факелов не сразу разглядевший того, кто заступил ему дорогу. – Куда лезешь?
Тот, кто преградил ему путь и так неосмотрительно вступился за булочника, был закутан в серый плащ, частично укрывший лицо капюшоном, да к тому же носил черную бархатную полумаску. Не иначе какой-то приезжий дурак, не знающий, чем чревато вмешательство.
