Вкус мармелада был удивительно насыщенным и более сложным, чем вкус всего, что я когда-либо ел. Как сказал Брэнд, мармелад был кисло-сладким, но не таким сладким, как мед. Он заполнял весь рот, но я не мог ощутить вкус солнца, потому что от сладкого у меня резко заболел зуб, который сломал баран утром.
Я вздрогнул от пронзительной боли, но никто не заметил этого. Каждый наслаждался новым лакомством по-своему. Бар смеялась. Папа закрыл глаза, словно это делало ощущения более яркими. Брэнд смотрел на мою мать.
Я сложил бутерброд пополам и спрятал в ладони.
«Потрясающе! – воскликнула Бар. – Это как кусочек лета».
«Вкус такой же, как и аромат, – сказал папа. – Спасибо. Чудесно».
«Лучше огненной воды», – сказал я, потому что все ждали моей реакции.
«Берите еще, – предложил Брэнд, потянувшись за хлебом. – Стоит только открыть банку, как вкус тут же исчезает. Завтра мармелад превратится в липкую размазню. Нужно наслаждаться им, пока волшебство не исчезло!»
Я сказал, что мне нужно в туалет, и вышел из дома. Фёрг стоял в темноте. Не успел он ничего сказать, как я протянул ему бутерброд. Он улыбнулся и слегка толкнул меня, выражая свою благодарность.
Затем мы обошли дом, и он съел хлеб с мармеладом. Я видел, каким счастливым стало его лицо.
«На вкус как солнце, – прошептал Фёрг. – Потрясающе».
«У меня разболелся зуб, – сказал я. – Я принесу еще, когда смогу, или спрячу бутерброды, пока Брэнд не пойдет спать. Он сказал, что всегда спит в своей лодке».
«Надеюсь, он устал, – сказал Фёрг, кутаясь в свою куртку. – Становится холодно».
«По-моему, папа до сих пор не доверяет ему», – ответил я.
«Вполне похоже на него, – заявил он. – И это нормально. Возвращайся обратно, пока они ничего не заподозрили».
Когда я вернулся, Брэнд рассказывал папе о преобразователе. Папа улыбнулся, зевнул и сказал, что завтра они обсудят сделку. Бар доедала второй бутерброд, а мама уже спала.
Мы с Бар убрали грязную посуду, и я спрятал в карман бутерброд, который они оставили для меня. Увидев это, Бар молча кивнула. Она знала, что я сохранил его для Фёрга. Но она не знала, что я не стал есть свой из-за зубной боли.
Папа снова зевнул и сказал, что пора спать. Он разбудил маму и отвел ее в спальню. Предложил Брэнду заночевать в доме, но тот ответил, что еще немного поболтает со мной и с Бар, а потом вернется в свою лодку, где он привык спать.
К тому времени Бар тоже зевала. Мы с Брэндом продолжили разговор о книгах, которые мне нравились, и книгах, которые прочитал он. Пока мы говорили, Бар уронила голову на стол и заснула, сидя рядом со мной. Мы продолжили разговор. Теперь я понимаю, почему так радовался общению: новый друг был для меня такой же экзотикой, как мармелад для других.
Пока мы говорили, Брэнд гладил Джесс и чесал у нее за ушами. Она прижалась к нему. Я почувствовал комок внутри, но все собаки добродушны, и нельзя ревновать животных, поэтому я отмахнулся от неприятного чувства и начал раскладывать тарелки для завтрака. Я не помню точно, о каких книгах мы говорили. Было видно, что мы оба устали, но никто не хотел признаваться в этом первым. Я помню, как процитировал строку из книги под названием «Смерть травы»
[8], которая взволновала меня. Это строчка была не из последней части истории, где общество начало разваливаться, а люди убивать друг друга и превращаться в дикарей. Она встретилась мне в самом начале книги, перед тем, как в мире погибли урожаи пшеницы и вся трава, и начался голод. Слова были простыми, что-то вроде «начались школьные каникулы, и дети уехали на море». Это так отличалось от моего мира После – в мире До дети не учились дома. Мое обучение было насыщенным: папа с его лейбовицничеством заставлял нас читать все, что могло оказаться полезным. Но оно всегда происходило дома. Отправиться на море на каникулы? В моей жизни не было ни дня, когда бы я не видел море. Я не знаю, каково это. Море у меня в крови. Выслушав это, Брэнд кивнул и слегка ударил меня по руке кулаком. Я сказал ему, что вряд ли смогу дышать, если рядом не будет воды.
«Аминь», – ответил он.
Это последнее, что я помню. Я зевнул и заснул за столом, глупо радуясь теплу от огня в камине и ощущению новой дружбы.
Но я ошибался. Совсем скоро мне предстояло узнать, как легко дышится вдали от безопасности моря.
Глава 6
Кража
Я понял, что произошло что-то ужасное, как только проснулся. У меня болела голова, и я с трудом поднялся. Мои ноги словно забыли, как идти. Дома было тихо, все спали. Но шум на острове заставил меня броситься к двери и выбежать под легкий дождь.
Лодки с красными парусами не было.
Она уже огибала остров к югу от залива, так далеко от берега, что ее носовая часть скрылась за скалами. В то мгновенье Брэнд, стоявший у руля, обернулся, и наши взгляды пересеклись. Перед тем, как исчезнуть за зазубренным массивом земли, он улыбнулся своей фирменной белоснежной улыбкой, слегка пожал плечами и махнул рукой, а затем лодка пропала из виду.
Две вещи заставили меня застыть на месте, помимо того, что Брэнд ушел не попрощавшись и не стал обменивать свой хваленый преобразователь. Во-первых, он был одет в желтый дождевик моего отца, хорошую вещь с заостренным капюшоном. Это показалось мне странным. Во-вторых, я поздно понял, что означала его улыбка, пожатие плечами и взмах руки: это было прощанием и странным, почти добродушным признанием своей вины. В жестах Брэнда была честность, которая в определенный момент сменялась бессовестностью. В тот момент в нем было и то, и другое. Но значение имело только одно.
Он украл мою собаку.
Я понял это с холодной уверенностью в тот момент, когда увидел Джипа в воде, лающего и плывущего далеко в заливе, так далеко, что он, должно быть, прыгнул в воду из лодки или был снесен волной. Я видел, как дрожала его голова, и слышал пронзительную ноту в лае. Тогда я понял, что Брэнд забрал Джесс.
Я закричал, чтобы разбудить остальных, и бросился к берегу. Брэнд не обрезал канаты наших лодок, но бросил весла в воду, и волны медленно уносили их в море.
Пока я бежал, я заметил, что сетки, в которых сохла рыба, были пустыми. Он украл нашу еду.
Холод воды заставил меня вздрогнуть, когда я нырнул за веслами. Затем я прыгнул в шлюпку, собираясь добраться на ней до своей лодки, пришвартованной за скалами, за которыми только что исчезла лодка Брэнда. Но Джип сам плыл к берегу, и у меня мелькнула мысль: что я собирался делать, когда догоню Брэнда? Я не задумывался о том, спасать ли Джесс: это было естественной реакцией. Сначала я решил вытащить Джипа из воды, добраться до «Доброй надежды» и незамедлительно отправиться в погоню, потому что каждая секунда промедления увеличивала расстояние между мной и вором.
