Как я сказал, это было душевно.
Джон Дарк развела огонь на месте прежнего костра и скармливала ему ветки, пока пламя не разгорелось. Затем она ножом переложила горящие угли на плоское лезвие маленького топорика и оставила их рядом с отверстием в упавшем дереве, близко к коре, чтобы та начала тлеть. Джон Дарк поддерживала огонь этого маленького костра и объяснила, что я должен следить за главным костром. Затем она положила влажную тряпку в маленький костер, чтобы пошел дым. Хитрость была в том, чтобы поддерживать жар маленького костра, а затем положить достаточно мокрой ткани, чтобы повалил густой дым. Затем женщина отправила меня к рядам пластиковых сидений, чтобы я отломал одно. Я разломал несколько сидений, потому что со временем пластик стал хрупким, но с третьей попытки у меня получился ровный квадрат. Затем Джон Дарк заставила меня обмахивать маленький костер, чтобы дым входил в гниющее отверстие в стволе.
Перед этим мы обмотали наши головы мешковиной, которую женщина возила с собой, и застегнули одежду так, чтобы у пчел не было возможностей пробраться под нее и ужалить нас. У Джон Дарк были перчатки. Я же обмотал руки тканью. В детстве я прочитал комикс о египетском боге, который восстал из мертвых в виде мумии. Именно так мы выглядели в тот момент. Несуразно и нелепо. Я обмахивал костер пластиковым сиденьем, пытаясь загнать дым в дупло, чтобы выгнать пчел. Конечно, никто не видел нас и не мог посмеяться над представлением, которое мы устроили. Пчелы с гудением вылетали наружу, где воздух был менее плотным, и кружили вокруг нас.
Джон Дарк взяла свой топор и начала рубить гниющее дерево, расширяя отверстие, в котором виднелись соты. Пчелы гнездились в больших круглых блоках пчелиного воска, плотных и немного неземных на вид. Природная форма этих блоков контрастировала с геометричностью сот, из которых они состояли. Над массивными блоками по-прежнему кружили пчелы, из-за чего улей выглядел живым. Мы передвинули маленький костер ближе и обмахивали его до тех пор, пока дым не прогнал большинство насекомых и не сделал их вялыми. Не предупредив меня, женщина отломила кусок сот. Пчелы разозлились, и несколько залетело в щель в мешковине, через которую я смотрел.
Одна из них ужалила меня в веко. Я пытался обмахивать костер, но боль была такой сильной, будто в мой глаз вонзилась раскаленная игла. Я ахнул и попятился, выронив сиденье.
Я услышал смех Джон Дарк и, спотыкаясь, последовал за ним. Пчелы громко гудели, когда мы вышли из защитного облака дыма, но, к счастью, не пытались отомстить нам. Мы уселись на полуразрушенные бетонные ступени в дальней части стадиона.
Джон Дарк выглядела воодушевленной. Она осторожно положила украденные соты на траву. Затем перевела взгляд на дымящийся ствол дерева вдалеке.
«Мерд!» – воскликнула она.
Она схватила свою самую большую бутылку с водой и вошла обратно в облако из дыма и пчел. Я считаю это героическим поступком. Чем-то правильным. После этого она понравилась мне еще больше. Джон Дарк залила водой тлеющий ствол и отодвинула костер. Украв немного меда, она убедилась, что пчелиный дом не сгорит. Она даже положила пластиковое сиденье поверх расширенного отверстия в стволе, сделав для пчел новую крышу. Затем она танцующей походкой вышла из облака, смеясь. И снова женщина выглядела моложе, чем была на самом деле. Она села рядом, сняла полоски мешковины с лица и завернула в них первый кусок сот, который был размером с ее голову, только более плоским по бокам. Затем она щелкнула пальцами, показывая, что я должен снять свою защитную повязку. Мой ужаленный глаз заплыл, поэтому я мог видеть только одним. Джон Дарк удивилась, хотя я не знаю, что удивило ее больше: мой вид или тот факт, что я не поднял шум из-за укуса пчелы.
В тот момент еще одна пчела недовольно загудела под моей одеждой, и все пошло наперекосяк. Когда я быстро расстегнул ворот рубашки, Джон Дарк что-то увидела, и ее глаза расширились. Я заметил это и подумал, что она узнала мой секрет, но она отвела взгляд, и я понял, что Джон Дарк увидела что-то другое. Поскольку меня охватило облегчение, а еще у меня очень болел глаз, я не успел сообразить, что могло вызвать у нее такую реакцию.
Женщина порылась в своей сумке и убрала что-то в карман, прежде чем повернулась ко мне. Она отломила кусочек сот, и золотистый мед потек ей в руку.
Затем Джон Дарк показала на мой глаз и дотронулась пальцем до меда.
«Бон, – произнесла она. – Ле мьель сэ бон пур са
[29]».
Я позволил ей нанести мед на заплывшее веко. Он был липким и теплым, а потом произошло что-то непонятное и шокирующе болезненное. У меня резко заболела шея, потому что Джон Дарк достала что-то из кармана, скрутила над моей головой и крепко стянула.
Тонкая медная проволока ловушки для кроликов впилась в мою шею. Женщина выхватила нож из-за моего ремня. Все произошло так быстро, что на секунду я растерянно замер. Задыхаясь, я попытался ослабить удавку. Женщина зашипела мне в ухо и прижала кончик ножа к моей голове, предупреждая, что я должен вести себя тихо.
Она долго и быстро говорила, выплевывая слова в длинном потоке гнева. Я не знаю, что именно, но это явно не сулило ничего хорошего. А потом женщина поддела ножом стальной шарик моей цепочки и начала рассматривать счастливую восьмерку в окружении стрел.
Она молчала. Я не двигался. Мне казалось, что кровь капает из-под проволоки вокруг моей шеи. Возможно, это был пот.
Я слышал лишь отдаленное гудение пчел и гулкое биение сердца у меня в груди, словно в панике секрет пытался вырваться на свободу.
«Пьютан», – процедила Джон Дарк, сплюнув. В этом слове было удивление и разочарование. И злость. Много злости.
Она потянула цепочку так, что та порвалась, взяла подвеску и начала рассматривать символ на ней.
Мою счастливую восьмерку среди стрел, летящих в разные стороны.
Но она не принесет мне удачу.
С удавкой вокруг шеи и очень злой женщиной, затянувшей ее, я никогда не увижу этот мир.
«Что? – устало спросил я. – Что?»
Джон Дарк поднесла подвеску к моему здоровому глазу и извергла поток слов, из которых я уловил только два.
«У этиль?
[30] – повторяла она. – У этиль?»
Глава 21
Ки эй ву
Подвеска оказалась ключом. Я не тороплю события, рассказывая тебе об этом сейчас. Я просто знаю, что это ключ, потому что позже Джон Дарк показала мне это слово в словаре, пытаясь выудить из меня информацию о том, где я нашел подвеску и что произошло с ее бывшим владельцем. Я не тороплю события, потому что то, что открывает этот ключ, до сих пор остается тайной. Эта история – не о загадочном путешествии, в конце которого я открою волшебную дверь волшебным ключом. Это другая история. Я пишу ее, сидя за запертой дверью, без ключа, не зная, выберусь ли я когда-нибудь на свободу.
