Мужчины заставили меня идти впереди и выкрикивали инструкции, направляя через деревья и развалины старого города в сторону бункера. Затем они спешились, и мужчина с ружьем заставил меня спуститься по лестнице. Другой открыл решетчатую дверь и отошел подальше, а третий провел меня внутрь. Он заставил меня пройти в дальний конец коридора, потом вышел и закрыл дверь.
Все шесть камер закрывались тяжелыми дверями, в каждой из них была специальная щель, через которую в старые времена тюремные надсмотрщики могли наблюдать за заключенными.
«Не закрывай эти двери, – неразборчиво сказал один из мужчин с луком, поднимаясь по лестнице. – Закроешь их и застрянешь здесь навсегда, потому что у нас нет ключей. Туалет в последней камере справа. Старая канализация прочищена, но смывай за собой ведром воды».
«Подождите, – сказал я. – Чего вы боитесь?»
«Мы не боимся, – возразил мужчина. – Просто ведем себя осторожно. Последний гость принес чуму, убившую троих. Чертов фримен… Ты останешься здесь на месяц. Посмотрим, не заболеешь ли ты. Если выживешь, мы с радостью примем тебя в наши ряды».
«Он не хочет вступать в ваши ряды», – сказал голос из темной камеры, которая казалась мне пустой.
Голос был усталым, расстроенным и до боли знакомым.
«Он просто хочет вернуть свою чертову собаку», – произнес он.
Я повернулся и уставился в темноту. Его бороду разрезала тонкая улыбка, обнажившая блестящие белые зубы.
«Я же сказал тебе возвращаться домой, Гриз. Я предупреждал тебя».
Брэнд. Я опешил и какое-то время не мог говорить. Дверь наверху лестницы захлопнулась, и я услышал, как мужчины ушли.
Брэнд лежал на койке в своей камере. Больше он ничего не сказал.
Я прошел в камеру напротив и сел на цементный пол, уставившись на него. Последовало долгое молчание. Но тишина словно высасывала воздух из камер, и разговор казался единственным способом дышать.
«Где Джесс?» – спросил я.
«С ней все в порядке», – ответил Брэнд.
«Где она?» – спросил я.
«Карта, – сказал он. – Так ты добрался сюда, да?»
«Где моя собака?» – повторил я.
«Нашел другую лодку? – спросил Брэнд. – Да? Но… какова вероятность, что ты нашел целую лодку? Теперь приходится распотрошить десяток лодок, чтобы найти нужные детали и паруса, а потом собрать из них одну целую. Нет. Ты не нашел другую лодку. Ты пришел сюда пешком».
Он слез с койки, остановился на пороге и посмотрел на меня. Покачал головой и улыбнулся.
Мне хотелось убить его. Я не люблю жестокость. По-моему, жестокость похожа на глупость. Но в тот момент я был готов убить его за эту улыбку.
«Ты крепкий парень, – сказал Брэнд. – Упрямый. Похож на раздражающий кашель, от которого сложно избавиться. Что ж, ты заслужил мое восхищение».
«Мне ничего не нужно от тебя, – сказал я. – Только Джесс».
«Джесс – это товар, – сказал Брэнд. – Самка, способная родить щенков, сегодня редкость».
«Все самки рожают щенков», – возразил я.
«Нет, – ответил Брэнд. – Это не так».
Я удивленно посмотрел на него.
«Ты пришел по суше?» – спросил он.
Я промолчал.
«И не видел ни одной стаи диких собак, верно? – продолжил Брэнд. – Разве это не странно?»
Я пожал плечами.
«Мы ведь говорили об этом на твоем острове, – сказал он. – Беби-бастеры отравили стаи голодных собак, и яд лишил самок способности рожать щенков. По крайней мере такую историю я слышал».
Его слова заставили меня отвести взгляд. В них была неприятная бесповоротность ужасной правды. Мне было стыдно быть человеком.
Собаки были с нами с самого начала. Из всех животных, проделавших долгий путь сквозь эпохи вместе с людьми, собаки всегда занимали ближайшее место.
А потом поплатились за это. И все из-за проклятых людей.
Возможно, Гелдинг был не случайностью, а расплатой.
«Вот почему она товар», – продолжил Брэнд.
«Что это значит?» – спросил я.
Я знал. Но не был уверен, что это знал Брэнд. Мне нужно было время, чтобы собраться с мыслями и отогнать печальную мысль о миллионах собак, которые больше не могли иметь потомство.
«Это то, чем ты торгуешь», – ответил Брэнд.
«Значит, ты торговец, – сказал я. – В свободное от воровства время».
«Иногда, – согласился он, кивнув. – Обычно я путешествую. Я редко встречаю людей, которым можно что-нибудь продать».
«Зато часто встречаешь тех, у которых можно украсть», – парировал я.
«Разве?» – спросил Брэнд.
«Да», – ответил я.
«Тот преобразователь, – сказал он. – Для ветрового генератора. Я продал его твоему отцу».
«И что?» – спросил я.
«Ты пробрался на мою лодку, – продолжил Брэнд. – Как вор. Без приглашения. Взял мою карту».
«Это другое», – возразил я.
«Ты видел тот преобразователь на лодке?» – спросил Брэнд.
Пока я обдумывал его вопрос, тишина высосала еще немного воздуха из бункера.
«Я не искал его, – ответил я. – Там было темно».
«Ты не видел, что я оставил его на пляже на твоем острове», – сказал Брэнд.
Я уставился на него. Он улыбнулся и великодушно пожал плечами.
«Вполне логично, – заявил Брэнд. – Ты погнался за мной, словно у тебя полыхало в одном месте, и не успел оглядеться по сторонам».
«Нет», – возразил я.
«И ты спал, пока мы с твоим отцом говорили у костра, – сказал он. – Ты просто не знал, что мы заключили сделку. Верно?»
«Папа ни за что бы не отдал Джесс, – заявил я. – Джесс – моя собака».
«Ты уверен? – спросил Брэнд. – Уверен, что твой отец ни за что бы не пожертвовал чем-то одним ради чего-то большего?»
«Джесс – моя собака, – произнес я. – Она не товар».
«Хорошо, – ответил Брэнд. – Как скажешь».
Лжецы лгут. Точка. Именно это делал Брэнд. Лгал и пытался заставить меня лгать себе. Чтобы я перестал доверять своей семье. Лжецы лгут, отвлекая тебя от мыслей и убеждая, что их слова – новая истина. Ты наверняка встречал немало лжецов в своем переполненном мире. Думаю, ты чувствовал ложь с самого начала. Ты был готов к встрече с лгунами и знал, как с ними общаться. До появления Брэнда я никогда не встречал лжецов. Но теперь я знал, что подпитывает их силы. Лжецы хотят выбить почву из-под твоих ног, чтобы ты почувствовал себя одиноким и утонул в сомнениях.
Брэнд почти поймал меня на крючок, прежде чем я заметил это.
«Если твои дела идут так хорошо, то что ты делаешь здесь?» – спросил я.
