«Конечно, – согласился мужчина. – Она слишком любопытна. Но она хорошо заботится о твоих собаках».
«Поблагодари ее от меня», – сказал Брэнд, бросив на меня быстрый взгляд.
Мужчины ушли, и Брэнд, который был выше меня, выглянул из решетки окна и занес еду и воду в камеру.
«Я не допущу, чтобы кто-то так обращался с моей лодкой», – заявил он.
«Терция, – повторил я. – Никогда не слышал подобного имени».
«Это старый язык, – пояснил Брэнд. – Цифра. Они называют себя цифрами».
«Почему?» – спросил я.
«Я же сказал, им нравится прошлое, – ответил Брэнд. – Вот почему они изо всех сил стараются повторить его. По-моему, номер вместо обычного имени делает человека похожим на вещь. Мужчину, с которым я только что разговаривал, зовут Квинт. Это означает «пять»».
«Что означает Терция?» – спросил я.
Брэнд пожал плечами.
«Не знаю, – ответил он. – Четыре? Три? Какая разница. Женские имена заканчиваются на «я» или «а». Это все, что я знаю».
Брэнд посмотрел на меня.
«Как они проводят осмотр?» – спросил я.
«Ерунда, – ответил Брэнд. – Они просто проверяют, нет ли у нас язв».
«Где его проводят?» – спросил я.
«Там, – ответил Брэнд, показав на решетку в конце коридора. – Мы встаем там, показываем свои подмышки и пах. Ничего страшного. Они делают это каждый вечер».
«Значит, нам придется раздеться?» – спросил я.
«Да, – сказал он. – Но они не будут тебя трогать. Не переживай. Давай поедим. Здесь вкусно кормят, и на сытый желудок лучше спится. Никто не собирается нас отравить».
Глава 33
Правда освобождает (и прочая ложь)
Можно отравиться, съев яд. А можно – услышав что-то ядовитое.
Брэнд всегда был хорошим собеседником. Он умел подсластить свои слова улыбкой или шуткой, чтобы ты упустил основной вкус его рассказа, что позже будет поедать тебя изнутри.
Еда была хорошей: хлеб, картофель, немного зеленых листьев с приятной горчинкой и баранина. По словам Брэнда, овцы паслись на прибрежном солончаке. В их мясе ощущался острый привкус моря и скрытая сладость. Оно было похоже на баранину, которую мы ели дома, и на мгновенье я мысленно перенесся на остров и попытался представить, что ели мои близкие и что обсуждали за столом. Хотя мама больше не говорила, меня охватило такое острое желание посидеть рядом с ней у костра и подержать ее за руку, что я отложил вилку.
«Если ты больше не хочешь, я доем твою порцию», – сказал Брэнд.
Я покачал головой и запихнул кусок мяса в рот. По крайней мере мне не нужно было говорить с ним, пока я жевал.
«Значит, ты солгал», – наконец произнес я.
«Разве? – спросил Брэнд, выгнув бровь. – Маловероятно».
«Ты говорил, что родился здесь, – сказал я. – Когда ты рассказывал моей семье о своих путешествиях, ты сказал, что родился на болоте в устье реки, что твоя семья умерла и ты решил повидать мир. Либо ты лгал тогда, либо ты лжешь теперь. Либо ты родился в другом месте и лжешь мне сейчас. Либо ты вырос здесь и сам являешься консерватором».
Брэнд посмотрел на меня.
«Ты мне нравишься, Гриз, – сказал он. – Мне нравится, что ты не сдаешься. И еще мне нравится, что ты знаешь, как… поставить меня в неловкое положение. Например, задавая такие вопросы».
«Это не вопрос, – возразил я. – Просто подтверждение правды».
«Опять ты за свое, – сказал Брэнд. – Я ведь рассказывал тебе об архипелаге в Швеции и бледнолицых девушках?»
«Да», – ответил я.
«Там был мой дом, – сказал он. – А эти девушки были моими сестрами».
«Были?» – переспросил я.
«Возможно, они до сих пор живы, – ответил Брэнд. – Но если ты расскажешь о них консерваторам, я тебя убью. Понятно?»
Без улыбки лицо Брэнда полностью менялось. Он смотрел на тебя, и его лицо словно превращалось в камень, а глаза – в два немигающих ледяных огонька.
«Да, – сказал я. – Если ты рассказал о консерваторах правду, я понимаю, почему ты хочешь скрыть от них информацию о сестрах».
«И ты понимаешь, что я не шучу?» – спросил Брэнд.
«Я не знаю», – ответил я.
На его лбу появились морщины.
«Что?» – переспросил он.
«Ты действительно хороший лжец, – сказал я. – Ты знаешь, как получить желаемое с помощью историй. Угрозы – отличный способ заставить меня поверить тебе».
Выражение лица Брэнда стало гораздо более серьезным, холодным и суровым, а потом белоснежная улыбка снова разрезала его ярко-рыжую бороду. Он запрокинул голову и расхохотался.
«Гриз, – выдавил он и толкнул меня в плечо, выражая странную симпатию. – Гриз, ты мне нравишься. Очень нравишься. Ты всего лишь ребенок, но ты не глупец».
«Я не ребенок», – сказал я.
«Ты станешь мужчиной, когда у тебя появится борода, – ответил Брэнд. – Нет ничего плохого в том, чтобы быть ребенком».
«Ты прав, – ответил я. – Но у меня никогда не будет бороды».
«Будет, позже», – возразил он и снова толкнул меня в плечо.
«Никогда, – повторил я. – И если ты снова толкнешь меня, я тоже толкну тебя и не в плечо».
«Я не хотел тебя обидеть», – произнес Брэнд.
«Я знаю, – ответил я. – Но для хитрого человека ты слишком глуп».
«Глуп?» – переспросил он.
«Так же глуп, как я, – сказал я. – Я поверил тебе, потому что ты рассказал красивую историю и привез подарки вроде мармелада. Ты поверил тому, что видишь, потому что тебе так сказали».
Брэнд замер и пристально уставился на меня.
Затем он осел на койку, словно у него подкосились ноги.
«Я глуп, – сказал он. – И, возможно, слеп. Не увидел того, что было перед носом…»
«Верно», – согласился я.
«Ты…» – начал он.
«Да, – сказал я. – Я девушка
[55]».
Брэнд резко выдохнул и уставился на свои ботинки. Словно ему неожиданно стало некомфортно смотреть на меня.
«Что ж, – ответил он. – Это не хорошо. Не здесь. Не сейчас».
«Да, – сказала я. – Я знаю».
Глава 34
Лжецы лгут
«Зачем ты сказала мне? – спросил Брэнд после долгого и усердного изучения своей обуви. – Ты ведь знаешь, как им нужны девочки».
