В тот момент мне очень хотелось выйти в коридор и захлопнуть дверь в камеру Брэнда, от которой не было ключа. Он заслужил это, и к тому же так я бы избавилась от его компании. Вряд ли кто-то другой так привлекал внимание и раздражал бы меня, просто лежа на койке и молча смотря в потолок. Поведение Брэнда было почти ребячливым, словно он – вор – обиделся на меня – жертву – за то, что я пристыдила его и назвала все своими именами.
От мыслей меня отвлекла собака. Я немедленно узнала ее радостный лай.
Это была Джесс, и с каждой секундой она приближалась к бункеру. Мне показалось, что мое сердце увеличилось в два раза и теперь пыталось вырваться из груди.
Я подбежала к окну и выглянула сквозь решетку. Как я уже говорила, бункер был наполовину зарыт, и окно находилось в двадцати сантиметрах над травой. Я увидела Джесс и Сагу. Бежавший за ними человек неуклюже поправил противогаз, когда они приблизились к бункеру. Он вел Сагу на веревке, но Джесс вырвалась вперед, и теперь ее поводок волочился по траве.
«Джесс! – закричала я, протягивая руку сквозь решетку. – Джесс! Хорошая девочка!»
Бегущему человеку удалось наступить на край веревки, и Джесс резко дернулась. Она споткнулась и с визгом упала на землю. Консерватор сел и подтащил терьера к себе.
«Эй!» – возмутилась я. Неожиданно кто-то втянул меня за плечо в камеру.
«Карантин, – заявил Брэнд, выглядывая из окна. – Нельзя трогать собаку, иначе им придется сделать с ней что-то, чтобы она не разнесла инфекцию».
Консерватор держал Джесс на руках. Он или она носил странную перчатку на искривленной руке. Перчатка скрывала травму, на которую человек не обращал никакого внимания. Казалось, пустые стеклянные глаза противогаза смотрели на меня, а не на собаку.
«Не волнуйтесь, – крикнул Брэнд. – Наверное, собака почувствовала мой запах».
«Они не должны понять, что ты знаешь эту собаку, – очень тихо сказал он. – Иначе они начнут задавать новые вопросы, на которые у нас нет правильных ответов».
Человек в противогазе смотрел на нас. Джесс немного успокоилась, но по-прежнему пыталась вырваться из его рук и броситься ко мне.
Хотя я разозлилась, когда Джесс упала на землю, Брэнд был прав. К тому же, я видела, что на самом деле консерватор был добрым человеком и теперь пытался успокоить собаку, а не навредить ей.
«Они могут пристрелить собаку, если решат, что ты прикасалась к ней», – сказал Брэнд, словно прочитав мои мысли.
Теперь я смотрела на Джесс и не могла поверить, что спустя столько времени и пройденных миль встретила ее в конце своего путешествия.
Консерватор встал и уставился на меня. Я не знала, каким был его взгляд – дружелюбным или враждебным. Противогаз делал его нечитаемым: стекло отражало серое небо над головой.
Джесс заскулила и залаяла, потянув веревку. Консерватор снова успокоил ее. Его руки были добрыми и знали, как гладить собаку. А потом этот человек резко отвернулся.
В тот момент я приняла решение. Теперь я знаю, что поступила правильно и неправильно одновременно. Во-первых, меня убедило то, как консерватор обращался с Джесс. Жестокий человек так себя не ведет. В каком-то смысле Джесс тоже доверяла консерватору.
Во-вторых, когда консерватор обернулся, густая коса за ее головой немедленно напомнила мне Бар.
Я ошибочно полагала, что женщина будет добрее и отнесется с пониманием.
В-третьих, если здесь действительно обитали волки, Джип не справится с ними в одиночку. Привязанная собака и стреноженные лошади не переживут и ночи.
Это решение привело к плохим последствиям, но я по-прежнему считаю его правильным – с учетом того, что я знала в тот момент.
«Эй! – крикнула я. – Эй, вы!»
Консерватор замерла, но не обернулась.
«У меня тоже есть собака, – продолжила я. – И лошади. Они привязаны недалеко отсюда. Ждут, пока я вернусь».
«Гриз», – сказал Брэнд. Его голос превратился в предупреждающий рык.
«Если я скажу вам, где они, вы сможете привести их? – спросила я, стряхнув руку, которая вцепилась в мое плечо. – Это недалеко. Но без меня они в опасности».
«Гриз, – прошипел Брэнд. – Не делай…»
«Они связаны, – продолжила я. – Они не могут убежать или напасть. Собака умрет от голода или жажды».
«Если они найдут карту…» – сказал Брэнд.
«Найдут, – сказала я, отвернувшись, словно человек в противогазе мог читать по губам. – Но я не могу иначе. Я же сказала, Джип и Джесс – моя семья. К тому же какой человек оставляет беззащитное животное без еды?»
«Тот, который хочет жить, – угрюмо ответил Брэнд. – У консерваторов нет чувства юмора. Бог, которого они любят, не умеет прощать».
Консерватор обернулась и посмотрела на меня.
«Прошу вас», – сказала я.
«Это Терция», – прошептал Брэнд.
«Терция, – сказала я. – Меня зовут Гриз. Я вижу, что ты любишь собак. Ты знаешь, как с ними обращаться. Пожалуйста, спаси мою собаку. Лошадей можешь оставить себе».
Терция молча смотрела на меня.
«Ты считаешь ее дружелюбной, просто потому что она не мужчина», – тихо сказал Брэнд.
И снова он будто прочитал мои мысли.
«Большая ошибка», – добавил он.
Джесс заскулила и потянула веревку, пытаясь подбежать ко мне.
Терция словно окаменела. Я не знала, о чем она думала. Она стояла так неподвижно, что я решила, что она не обратила на мои слова никакого внимания.
«Однажды я спросил, почему она не живет вместе с производителями, – произнес Брэнд. – Они сказали, что она слишком жесткая. Как холодная и каменистая скала, на которой не может зародиться жизнь. Это их слова. Она действительно сурова, но она любит Сагу. А теперь, по-видимому, ей понравилась и другая собака».
Брэнд отвернулся от окна и сел на пол.
«Собака, которую ты украл, – ответила я. – Ее зовут Джесс».
«Из-за тебя нас убьют», – сказал Брэнд.
«Моя собака, – сказала я. – Моя ответственность».
«Моя шея, – ответил Брэнд. – Я тебя предупредил. Она нравится мне такой – целой и невредимой. Я сделаю все, чтобы сохранить ее в таком виде».
«В любви и на войне все средства хороши», – заявила я.
«Что?» – переспросил Брэнд.
«Слова из книги, – ответила я. – Означают, что ты должен делать то, что считаешь нужным. Я так и поступаю».
Затем я повернулась к Терции и объяснила, где находилась одинокая сосна в окружении упавших братьев и сестер, у которой я оставила Джипа и лошадей.
Я по-прежнему не знала, поможет ли она мне. Выслушав меня, Терция резко отвернулась, потянула веревки с собаками и скрылась за низким холмом, за которым находилось поселение.
