Других звуков не последовало, но тишина казалась опасной, словно кто-то замер и тоже прислушивался.
Я тихо выбралась из-под кровати, легла на пол посреди камеры и посмотрела на окно, сквозь решетку которого проходил лунный свет.
«Ты больна?» – спросил голос.
Голос принадлежал Джой – но звучал иначе, чем в последний раз.
Я перестала дышать. Мое тело словно забыло, что это необходимо. Я пыталась понять, почему в ее голосе больше не было злости.
«Нет, я здорова, – ответила я. – Но устала находиться здесь».
«Хорошо, – сказала Джой. – Потому что я больше не надену эту чертову маску».
Я увидела, как она ухватилась искалеченной рукой за прутья решетки и забралась на выступ окна, закрыв собой лунный свет. Теперь она смотрела на меня.
Она выглядела удивительно. Я поняла, что Джой похожа на меня. И на маму. Она заплетала волосы в косу, как Бар. Возможно, из-за того, что я истосковалась по своей семье или просто по людям, я долго смотрела на свою сестру, пытаясь понять, как она отличается и чем похожа на нас.
«Джой», – наконец произнесла я.
«Мама не умерла», – сказала она.
«Нет, – осторожно ответила я. – Нет, не умерла. Она больше не говорит. Но она по-прежнему улыбается и любит, когда мы держим ее за руку».
Я медленно встала, словно опасаясь спугнуть сестру.
«Ей не понравится моя рука, – сказала Джой чуть дрогнувшим голосом. – Теперь это просто уродливая клешня».
Я подошла и взяла ее за руку. Джой вздрогнула и попыталась отпрянуть. Но я не позволила. Я лишь сжала ее крепче. Кожа, покрытая шрамами, была теплой и нормальной. Как обычная рука.
«Брэнд все рассказал мне, – сказала я. – Мне так жаль. Но я так рада, что…»
«Я знаю, – перебила меня Джой. – Я прочитала твою историю».
И мы замолчали, потому что внезапно нам нужно было сказать друг другу слишком многое. Но мы просто смотрели друг на друга. Наконец Джой расслабилась и больше не пыталась убрать руку. Она перевела взгляд на луну. Ее голос был хриплым, но уверенным. Только бледный лунный свет предательски подсвечивал слезы, стекающие по щеке.
Она сделала глубокий вдох.
«Мне сказали, что она умерла, – произнесла Джой. – Я увидела ее лежащей на земле. А потом я потеряла сознание или отключилась, потому что очнулась только ночью. Когда наступил день, я не узнала землю вокруг. Они сказали, что меня продали и что папа заключил с ними сделку, что мама передумала, побежала за ними и упала. Что они не ранили ее, как я сначала подумала».
«И ты поверила им», – сказала я.
«Не сразу, – ответила Джой. – Но когда папа, Фёрг и Бар не пришли за мной, я решила, что они говорили правду».
«Мне жаль, что ты потеряла ребенка», – сказала я.
«Да, – сказала она. – Да, мне тоже, хотя я его и не хотела. Он родился таким маленьким, крошка с синей кожей. Тогда я подумала, что он похож на куклу, которую смогу полюбить только я. Ты даже не представляешь, как мне было грустно».
«Он оказался мальчиком», – сказала я.
«Эллис сказал, что его смерть – ерунда по сравнению с тем, если бы у меня родилась девочка, – ответила Джой. – Им нужны новые производители. Не мальчики. Вот почему Эллис так обрадовался твоему появлению».
«Эллис, – сказала я. – Он…»
«Да, – ответила Джой. – Все те плохие вещи, о которых ты думаешь? Он гораздо хуже. Он смотрит на меня, словно догадывается».
«Догадывается о чем?» – переспросила я.
«Что я собираюсь убить его, – сказала она. – Я всегда хотела. Теперь мне придется сделать это».
Всю свою жизнь – даже в тот ужасный день – я считала Джой маленькой девочкой. Но ее повзрослевший голос? Она была похожа на Бар. Так сказала бы Бар, если бы почувствовала опасность. Джой говорила, как моя старшая сестра.
«Не нужно никого убивать, – возразила я. – Ты поможешь мне выбраться отсюда?»
«Нет, – сказала Джой. – То есть я могу открыть ворота в конце коридора, но у меня нет ключей от этой двери. Эллис собирается пробить кувалдой стену, когда твой карантин закончится».
«Но я почти сделала это, – воскликнула я, и от радости у меня дрогнул голос. – Джой, я почти закончила. Я расцарапала большой блок в стене под кроватью. Нужно лишь пару раз ударить его молотком, и он рассыпется».
«Они услышат, – ответила Джой. – Звук хорошо распространяется здесь. Но я знаю, что ты можешь сделать».
Теперь и у нее дрожал голос от радости.
«Не ты, а мы, – возразила я. – Иначе я отказываюсь бежать».
«Что ты имеешь в виду?» – спросила Джой.
«Больше я не буду ничего делать одна, – ответила я. – Возможно, никогда. И уж точно не это. Мы сделаем это вдвоем. Вместе».
«Что?» – переспросила она.
«Ты знаешь что, – ответила я. – Мы вернемся домой».
Ее идея была лучше. Джой предложила использовать домкрат. Штуку, с помощью которой ты поднимал тяжелые вещи вроде машин. Той ночью она ненадолго ушла и вернулась с домкратом. А еще она принесла кусок трубы вроде той, через которую консерваторы лили воду.
«Вот что ты сделаешь», – сказала Джой.
«Я поняла, – ответила я. – Хороший план. Блестящий».
Джой улыбнулась.
«В это сложно поверить, но ведь мы с тобой почти одного возраста, да?» – спросила она.
«Да», – ответила я.
«Хорошо, – сказала Джой. – Эллис запретил мне подходить к бункеру. Но если с домкратом все получится, позови собак, когда я буду гулять с ними утром. Я свистну им, и ты поймешь, что мы здесь. Если у тебя не получится, не зови их, и мы придумаем что-нибудь другое».
«Что мы будем делать, когда я выберусь отсюда?» – спросила я.
«Что ж, – сказала она. – Долгое время я думала о том, чтобы запереть всех консерваторов в церкви и поджечь ее. Но это чересчур. На самом деле они не плохие люди. По крайней мере, все кроме Эллиса. Но ими легко управлять. Им нравятся религиозные штучки. Это помогает им чувствовать себя особенными и не такими одинокими теперь, после конца света. Думаю, на самом деле Эллис не верит в бога. Но это помогло ему придумать хорошую историю и стать главным. Он убедил всех, что «разводить людей» – это хорошая идея. Словно эта божья работа – достаточная причина продолжать, даже если во всем как будто отсутствует человечность».
«Мы не сожжем их в церкви», – возразила я.
«Нет, – ответила Джой. И отвела взгляд, словно не хотела, чтобы я прочитала ее мысли. – Нет. Мы не сделаем этого. Но нам придется придумать что-нибудь другое, чтобы они не погнались за нами».
«Мы можем взять лодку Брэнда», – тихо сказала я.
Джой покачала головой и наклонилась вперед, чтобы рассказать, почему это было невозможно.
