Я не возражаю против процесса, который заставляет людей чувствовать себя лучше, если только их не разыгрывают. Но было мало свидетельств того, что посредничество полностью или окончательно разрешило проблемы между сторонами. Это измерялось тем, как часто истец сообщал о новых проблемах, частотой повторных обращений в полицию и арестами любой из сторон за преступление, совершённое против другой стороны. Между исследовавшимися группами посреднических и судебных разбирательств не было существенной разницы.
141 Хотя существуют исследования того, что чувствовали участники, я знаю только об одном исследовании того, считали ли они процесс справедливым или честным. В Бруклине 88% считали, что посредничество в их отношении было справедливым, по сравнению с 76%, которые так же оценивали судебное решение: не такая уж большая разница. И это после того, как более 70% дел были прекращены.
142 Жалобщиков никогда не спрашивают, считают ли они прекращение их дел справедливым. Ответ очевиден.
Последняя ирония с провалом РСЦ заключается в следующем. Предполагалось, что посредничество будет особенно эффективным в делах, связанных с предшествующими отношениями. Это было их главным аргументом. Но посредничество наименее эффективно в имущественных спорах и в спорах, возникающих в результате давних отношений.
143
В. Предыстория неформального правосудия в Америке
«Движение» РСЦ – если явление, инициированное элитой и контролируемое государством, можно назвать движением, – не было первым в своём роде. Движение искало альтернативу обычной судебной системе. Оно стремилось к процессуальной неформальности. Оно стремилось индивидуализировать правосудие. Он стремилось к некарательным решениям, которые носили бы примирительный, реабилитационный или даже терапевтический характер. Оно стремилось добраться до социальных «корней» межличностных конфликтов.
Большинство из этих целей и методов также входили в число целей и методов движения за суды по делам несовершеннолетних в эру прогрессивизма, которое должно было гуманизировать официальное обращение с детьми, доставляющими неприятности и совершающими преступления. Эти проблемные или беспокойные дети получили новую социальную идентичность: они стали «малолетними преступниками».
144 Таких подростков должны были умиротворить и помочь им отцовский судья по делам несовершеннолетних, социальные работники, а также «перевод» из обычной системы уголовного правосудия и тюрем в специальные учреждения, отвечающие их потребностям. Система ювенальной юстиции в настоящее время почти повсеместно рассматривается как полный провал.
145 И теперь есть даже предложения объединить эти неудачи! Посредничество для несовершеннолетних правонарушителей!
146 Провал в квадрате! На деле это было бы что-то вроде абсурдного примера Ричарда Данцига с праздношатающимся подростком.
Тем не менее, реформаторы в области неформального правосудия продолжали бороться. Их следующей реформой были суды по мелким тяжбам:
Движение судов мелких тяжб исходило из того, что мелкие дела – это простые дела, и поэтому требуется упрощённая судебная процедура. После суда по делам несовершеннолетних, вероятно, не было ни одного правового института, о котором бы больше шумели как о великом правовом новшестве. Тем не менее, в настоящее время имеются неопровержимые доказательства того, что суд мелких тяжб не выполнил своей первоначальной цели; что лица, для которых он был создан, оказались его жертвами.
147
Одно из предположений состояло в том, что «мелкие» дела – это простые дела, которые не требуют большого судебного времени или опыта. Простые люди, простые проблемы. Это предположение часто неверно.
148 На первый взгляд простой случай, такой как иск домовладельца о выселении арендатора за неуплату арендной платы, может включать в себя сложный свод законов – если к этому закону относиться серьёзно. Суды мелких тяжб часто обладают юрисдикцией в отношении этих дел о выселении в упрощённом порядке. И это действует повсеместно. Как только это происходит, уже не имеет значения, служит ли суд своей первоначальной или какой-либо другой цели. Он всегда служит власти и её слугам. И он всегда корыстен.
За десять лет до движения РСЦ другая схема судебной реформы, предварительное рассмотрение дела, преследовала те же цели, что и РСЦ, с похожей риторикой и обоснованием. Но такие программы редко приводили к успеху.
149 Они были необязательными для судов, и прокуроры должны были давать на них согласие, так же как и на посредничество РСЦ. Как позже в случае с РСЦ, «многие прокуроры стали рассматривать предварительное рассмотрение дела как альтернативное наказание для маргинальных правонарушителей».
150 Написанное Малкольмом Фили в 1982 г. оказалось пророческим: «То, чем было предварительное рассмотрение для судебной реформы в 1970-е гг., районное правосудие или центры урегулирования споров становятся в 1980-е. Это новая волшебная палочка».
151 В целом, пишет он, «политика уголовного правосудия часто характеризуется озабоченностью краткосрочными результатами и – слишком часто – ухищрениями».
152
