Но важно то, что «даже сейчас мы знаем, что благодаря трансформации, которую образование окажет на характер, преступления станут очень редкими: преступников, которые сейчас являются всего лишь отклонениями, следует рассматривать как больных или сумасшедших: проблема преступности, которая сегодня занимает так много судей, адвокатов и тюремщиков, уменьшится в социальной значимости и станет простой записью в философии медицины».
187 Позже я скажу, что думаю о медицинской модели преступности. Пока я лишь укажу на то, что Гильом тоже не обращает внимания на урегулирование споров. Гильом, благослови бог его безбожное сердце, предвосхитил каждое клише анархистской криминологии. Классические анархисты мало задумывались о социальном порядке.
188 Их враги мало думают о чём-то другом.
Современный американский анархист «Скотт» (из «Коллектива повстанческой культуры») написал «Анархистский ответ преступности».
189 Анархистский ответ? Весьма самонадеянно. Хотя он не упоминает Гильома, или Кропоткина, или любого другого анархиста, его «ответ» преступности напоминает ответ Гильома, только он ещё хуже: под другими названиями у него есть полиция, суды, тюрьмы и психиатрические больницы, переименованные в «Коллективы». Если это и есть анархистский ответ преступности, то только идиот станет анархистом.
В 2010 г. профессор Джефф Феррелл, после 12-летнего академического отпуска от анархизма, написал краткую статью о Кропоткине для «Пятидесяти ключевых мыслителей в криминологии». В основном это просто краткая биография с очень кратким изложением критики Кропоткиным закона и тюрем.
190 В ней также ничего не сообщается о мнении Кропоткина об анархистском урегулировании споров.
Это правда, что страх перед преступностью несоизмерим с частотой тех видов преступлений, которых люди боятся, благодаря политикам и СМИ. Вероятно, мало кто знает, что преступность в США снижается уже несколько десятилетий.
191 Но по-прежнему совершается много преступлений непосредственно против людей и личной собственности. Большинство людей, за исключением 1%, были жертвами таких преступлений, или они знают кого-то, кто был. Преступность и страх перед преступностью, как и всё остальное в этом обществе, распределены неравномерно. Страх женщин перед насилием оправданно высок, потому что высок уровень насилия в отношении женщин, особенно в интимных отношениях.
192 Анархистская риторика должна выглядеть ещё более бессодержательной чем обычно для жертв изнасилования и избитых жён. Расскажите им, что «Монсанто» и «Вол-Март»
193 – это бо́льшие преступники, чем их обидчики.
Князь Кропоткин выделил три категории законов: охрана собственности, охрана правительства и охрана личности.
194 Очевидно, что если государство упразднено, то и преступления против государства тоже. «Добрая треть наших законов – утверждает Кропоткин: налоги, организация вооружённых сил и полиции и т. д. – служат только для того, чтобы содержать, чинить и развивать государственную машину».
195 Оценка совершенно произвольна. Я знаю одну правовую систему – американскую – гораздо лучше, чем Кропоткин знал любую правовую систему, но я бы даже не пытался сделать такую оценку. Я думаю, что его оценка слишком высока. Но это также не имеет значения, если речь идёт об урегулировании споров в современном анархистском обществе. Когда в государственном аппарате возникают споры, это часто споры внутри государственного аппарата. Люди не думают, что такие законы предназначены для их защиты. Разумеется, не предназначены.
