Опять же, позвольте прояснить, я никогда ничего не слышал о том, что его страсть к путешествиям имеет под собой нечто большее, чем простое любопытство молодого человека, который всю свою жизнь провёл на крайнем севере, не выезжая. Одному богу известно, сколько из нас, обитателей «Зимнего дома», испытывали такую же лихорадку от безвылазного сидения на одном месте, но я никогда не завидовал тому, что он уехал. Хочу сказать больше: я очень удивился, когда в конечном итоге он отсутствовал два года. Для меня это было чересчур, но я был далёк от того, чтобы ставить его замысел под сомнение. Когда он вернулся летом 1956 года, то привёз на себе 20 килограмм бицепсов, густую бороду и непоколебимую решимость во взоре. И тогда все сразу поняли, что в нужный момент этот человек поведёт «Зимний дом» в новую эру».
Элизабет начала листать дальше, чтобы посмотреть, чем занимался Норбридж, пока был в отъезде, но ничего не нашла. Она пребывала в недоумении – и странный стиль, который использовал Маршалл, описывая события, это недоумение только усиливал. Раньше ей в голову не приходило, что Норбридж в юности мог надолго уехать из отеля. Она даже представить себе не могла, что кто-нибудь, живущий в «Зимнем доме», вдруг захочет его покинуть.
– Лето здесь! – закричал Миль. – Лето здесь!
Элизабет подняла голову.
– Смешная ты птица, – ответила она попугаю.
В комнату вошла Леона.
– Прости меня, пожалуйста, что так надолго оставила тебя одну.
– Я просто читала, – ответила Элизабет и кивнула на дневник Маршалла.
– Занимательная работа нашего дорогого Маршалла, – качая головой, проговорила Леона.
Она оглянулась, чтобы убедиться, что перед стойкой никого нет.
– Никогда не позволяю себе судить людей, прибывающих к дверям нашего скромного отеля, но эти Паутеры входят в число наиболее хамоватых и бескультурных из всех, кого я когда-либо видела.
Она замолчала и приложила руку к щеке.
– Кажется, я только что их осудила, да?
Элизабет засмеялась.
– Всё нормально. Мы вместе ехали в автобусе. Мальчик занял моё место и потом грубо со мной разговаривал.
Леона изобразила притворное удивление.
– Неужели? Разве такое может быть? Что ты говоришь?
Обе рассмеялись.
– Но как же ты сама общаешься с такими противными людьми, Леона?
– В юности я узнала один способ, и это знание осталось со мной, оно часто мне помогает. Очень простая рекомендация, но я считаю её весьма ценной. Смысл в том, что, имея дело с другими людьми, мы изо всех сил должны стараться не обижать их и сами не быть обиженными.
Элизабет ожидала услышать нечто более пространное, поэтому слова Леоны удивили её своей краткостью и простотой.
– Я подумаю об этом, – ответила она, представив приближающийся вечер в обществе Фредди и Ланы. – Пожалуй, это хороший совет.
Она перевернула ещё несколько страниц из дневника Маршалла.
– Скажи, Леона, в прошлом году, когда я уезжала, Норбридж вручил мне книгу, которую написал Дэмиен Кроули.
Глаза Леоны округлились.
– У нас есть его романы в разделе художественной литературы. Кстати, это наш местный житель, Норбридж его знал и любил его книги. Книги ужасов. Очень волнующие.
Элизабет хотела побольше расспросить Леону, но увидела в главном зале фигуры мистера и миссис Паутер и Родни, которые медленно приближались. Все трое, подняв головы, изучали стены. Мистер Паутер остановился, что-то сказал остальным и ткнул куда-то пальцем. Родни кивнул и показал на противоположную стену.
– Что там, дорогая? – спросила Леона.
– Паутеры что-то ищут.
Было очень странно видеть, как они с таким вниманием и интересом рассматривали не книги, а стены.
– Странные птицы! – прокаркал Миль. – Странные птицы!
– Тсс! – цыкнула на него Леона.
Она выглянула за дверь, затем погрузилась в разбор документов на рабочем столе.
– Может быть, лучше держаться подальше от этой компании.
Хотя Элизабет не могла слышать разговора Паутеров, она продолжила за ними наблюдать. Родни что-то сказал матери, но она ответила очень сердито. Он продолжал говорить, что-то объясняя, и та ещё сильнее разволновалась. Она угрожающе занесла руку над головой, но потом остановилась, огляделась и опустила её. Резким наклоном головы она дала понять, что Родни и дальше может идти с ней. Затем трое Паутеров исчезли из поля зрения девочки. Выражение лица миссис Паутер напомнило Элизабет тётю Пурди. Хотя ещё две минуты назад она и представить себе не могла, что когда-нибудь будет хотя бы в малейшей степени сочувствовать Родни Паутеру – именно это чувство она сейчас испытывала. И ей было его действительно жалко.
– Пожалуй, схожу поищу книжки Дэмиена Кроули, – Элизабет махнула Леоне и пошла к выходу. – Я скоро.
– Не ввязывайся в неприятности, – строго предупредила Леона, а Миль добавил:
– Странные птицы.
Элизабет дождалась, пока Паутеры скрылись за книжными шкафами, и нырнула в ближайший проход. Подойдя ближе, она услышала слова миссис Паутер:
– Ну, если другие не могут её найти, то как это сможем мы?
А Родни ответил:
– Вот это я тебе и повторяю.
– Нам просто нужно продолжить поиски, – мрачно отметил мистер Паутер.
«Что такое они ищут?» – подумала Элизабет.
– Может, я лучше приду сюда попозже один? – спросил Родни.
– Смотрите! – в волнении воскликнул мистер Паутер. – Может быть, это как раз здесь?
Элизабет продолжила слушать, прячась за книжным шкафом. Вытянув шею, она, не издавая ни звука, наблюдала, как трое Паутеров изучают стену между шкафами. Миссис Паутер провела рукой по стене, затем приблизила к ней лицо почти вплотную.
– Трудно сказать, – проговорила она и резко повернулась к Родни. – Залезь наверх и посмотри поближе.
Родни отбросил волосы, падавшие ему на глаза, и поставил ногу на полку. Элизабет заметила, что на полке как раз рядом с ним лежит дюжина толстых книг в ожидании, когда их расставят по местам. Она сконцентрировалась на стопке книг и смотрела на них слегка расфокусированным взглядом. Ощущение проснулось в ней – стопка книг задрожала. На мгновение Элизабет вспомнила предупреждение Норбриджа, что нельзя просто так использовать силу и что Грацелла кончила плохо, потому что злоупотребляла ею. Но намерения Паутеров были, очевидно, плохими, поэтому она подумала, что ничего страшного, если она – только в этот раз! – будет действовать дальше и отвлечёт их внимание. Это означало, что ей необходимо призвать силу.
