– Ой, кажется, я взяла не тот листок, – засуетилась девочка.
Старик по-прежнему не отводил глаз от листка. Медленно-медленно он провёл пальцем вдоль пары слов «Призыв – Ампер».
– Зима, – тихо сказал он.
Элизабет посмотрела на него и покачала головой с немым вопросом.
Старик поставил палец на букву «з» в слове «призыв» и повёл дальше зигзагом, складывая слово «з-и-м-а». Затем повторил вслух:
– Зима.
Элизабет была ошеломлена: слово «зима» было прямо перед её глазами!
– Не понимаю, – заговорила Лана. – О чём всё это? – она с интересом наклонилась к столу.
– Ни о чём, – сказала Элизабет, глядя на старика. – Я взяла не тот листок. Но… спасибо вам огромное за помощь!
Она резко обернулась и схватила Лану за руку:
– Не хочешь прогуляться?
– Но мы же только что пришли.
– Можем вернуться сюда потом, если захотим погреться.
Новые мысли роились, наскакивая друг на друга, у неё в голове. Надо скорее вернуться в «Зимний дом», чтобы – вместе с Фредди – продолжить расшифровку слов, как ей только что подсказал старик-книготорговец.
– Я думала, ты хочешь посмотреть книги, – говорила Лана, глядя на длинные книжные ряды.
Старик медленно опустился на стул за прилавком и откинулся на спинку.
– Мне страшно хочется получше посмотреть город, – сказала Элизабет. – Кроме того, книги, которую я искала, там всё равно нет.
Элизабет посмотрела на продавца.
– Это была книга Дилана Граймса.
Но прежде чем тот успел что-то сказать, Лана схватила Элизабет за руку и потащила к двери:
– Ладно, раз уж ты сама так хочешь, то пойдём.
Они шли около часа. Элизабет удалось подойти к самому кладбищу, не выдав при этом своих намерений – по крайней мере, девочке так казалось. Падал снег, и начинало темнеть.
Многообразие огней украшало начало Еловой улицы яркостью, теплом и гостеприимством. Но следующий квартал заметно отличался: магазины с нарядными витринами уступали место маленьким частным домикам за высокими заборами. Казалось, что тёплое ощущение от Хевенворта полностью улетучилось.
– Пойдём назад, – с беспокойством заговорила Лана, пока они шли по той улице.
Элизабет посмотрела вперёд, прищурившись.
– Эй, смотри-ка! Что это там?
Лана попыталась что-то разглядеть сквозь снежные хлопья и полумрак улочки.
– Это случайно не кладбище? – воскликнула она, взяв Элизабет за плечо. – Пойдём отсюда. Меня в дрожь бросает от таких мест.
Но Элизабет была настроена решительно: теперь, когда они почти у цели, она не собиралась отступать.
– Там может быть интересно, – настаивала она. – Люблю я старые кладбища.
Конечно, это была неправда. Она помнила своё единственное посещение кладбища в Дрире, это было после смерти подруги тёти Пурди, которую звали Мейбл Галведер. Тогда тётя Пурди буквально притащила Элизабет с собой, чтобы положить на могилу Мейбл букетик ромашек.
Лана посмотрела на Элизабет с тревогой.
– Ну, а я не люблю. Пойдём отсюда.
– Но оно такое таинственное и интересное. Напоминает что-то из романа «Волки Уиллоуби Чейз». Ты читала?
– Нет, – замотала головой Лана. – Мне холодно. Сегодня ещё такой мороз и ветер!
Метель определённо усиливалась. Элизабет сама не испытывала энтузиазма по поводу прогулок по кладбищу, хоть ей и нужно было найти одну конкретную могилу.
– Ну, – сказала Элизабет, – если не хочешь идти, дай мне пять минут кое-что проверить, и я сразу вернусь.
– Почему ты так упёрлась? Что тебе там нужно?
«Моё поведение действительно выглядит странно», – размышляла Элизабет.
– Пять минут, – повторила она, обернувшись и указав на антикварный магазин в конце предыдущего квартала, который они только что прошли. – Подожди меня там. Я присоединюсь к тебе чуть позже, хорошо?
Лана смерила Элизабет таким взглядом, словно та предлагала ей принять участие в ограблении банка. Потом перевела взгляд на магазинчик и глубоко вздохнула:
– Хорошо. Пять минут. Увидимся.
Элизабет повернулась и побежала к кладбищу. Огни города остались за спиной. И девочка поняла, как сильно уже стемнело. Она остановилась у кованых ворот, распахнутых настежь. Кладбище было небольшим, меньше, чем школьный двор в Дрире. Тут и там росли кедры, такие старые, что их корни оголились, образовав бугры и кочки повсюду. Некоторые надгробия были совсем старыми, они ввалились в землю и потрескались, надписи невозможно было прочитать. Местами стояли покосившиеся кресты. Элизабет всё ещё стояла в воротах, пытаясь разглядеть относительно свежий могильный камень. Темнота надвигалась очень быстро.
– Сюда заходят немногие, – вдруг проговорил кто-то.
Девочка вздрогнула. От противоположной стены отделился мужчина с густой седой бородой. Он был огромен – ещё выше ростом, чем Норбридж, и примерно такой же широкоплечий. Элизабет никогда не видела таких людей! Он был одет в сильно поношенное шерстяное пальто, запорошенное снегом, джинсы его были в грязных пятнах, вязаная шапочка вытянулась и свисала, как колпак, а ботинки, старые, как и он сам, были зашнурованы высоко над лодыжками. Великан стоял, загораживая ей путь, глядя на неё своими чёрными, как ночь, глазами, хотя их цвет играл в отсветах и менялся – возможно, от того, что мужчина страдал косоглазием. Его красное от мороза морщинистое лицо так напугало девочку, что она бросала на него лишь короткие взгляды.
– Ты что-то ищешь? – спросил мужчина.
От страха Элизабет потеряла голос.
– Я спросил, ты что-то ищешь? – уже громче повторил мужчина.
Ветер выл в кронах кедров.
– Я… я просто гуляла здесь с подругой, – отвечала Элизабет.
Мужчина посмотрел через её голову на улицу.
– Не вижу я никакой подруги.
Он пристально смотрел на Элизабет.
– Она осталась в антикварном магазине, а я пошла сюда, – запинаясь, словно оправдывалась девочка. – Я интересуюсь историческими местами и… увидела это…
– Оно вовсе не историческое, – проговорил мужчина. – Самое обычное городское кладбище.
Он провёл рукой по щеке. Элизабет подумала, что это могло бы быть началом разговора.
– А выглядит старинным.
Собеседник молчал.
– Вы – смотритель?
Мужчина сделал три шага вперёд, и Элизабет с ужасом подумала, что он сейчас её схватит или, как минимум, закричит и велит убираться. Неожиданно он полностью загородил ей поле обзора, как огромная тёмная стена. Снег в этот миг пошёл ещё сильнее.
