Миссис Виспер посмотрела на Лану. Было очевидно, что они заранее о чём-то договорились, и теперь настала очередь Ланы.
– На самом деле, это вся наша семья, – тихо сказала Лана. – Мои двоюродные братья и сёстры, тёти, дяди, в общем, все. Там, где мы живём, все чувствуют то же самое. И именно поэтому я говорила тебе, что было бы хорошо, если бы мы с тобой стали ближе, ну, как сёстры, помнишь? – она повернулась к бабушке. – Я же всё верно сказала?
Элизабет начала нервничать от этих слов. Но в личности миссис Виспер было нечто такое – взгляд или тембр голоса – что удерживало Элизабет от проявления слабости. Девочка собралась с духом и снова почувствовала себя спокойной и решительной.
– Моя внучка имела в виду, – приступила к объяснению миссис Виспер, – что мы ощущаем «Зимний дом» как совершенно особое место. Такое место, где человек может приобрести нечто, обладающее силой, нечто магическое, если так можно сказать. Кажется, это место заколдованное, его возможности поистине неисчерпаемы!
Она засмеялась, демонстрируя, что допускает странность тех вещей, о которых сейчас говорит.
– Кто знает?.. А поскольку ты здесь живёшь, я надеялась, что мы сможем достаточно сблизиться, чтобы ты поделилась всем этим с нами. Понимаешь?
Элизабет снова почувствовала, что каждое слово в отдельности звучит ясно и понятно, но все вместе эти слова не складывались в цельную картину. Девочка не понимала смысла сообщения старой дамы.
– Это как если бы ты была частью нашей семьи, – проговорила Лана. – Ты знаешь, как люди делятся разными вещами?
– Ну, наверное… – неуверенно ответила Элизабет.
Она чувствовала, что словно отяжелела – её мысли потекли очень медленно. Миссис Виспер не отрывала от неё глаз, голос её звучал убаюкивающе.
– В нашей семье никто не будет тебя обманывать или ворчать на тебя. Твоей подругой станет Лана, твоя ровесница, а не все эти служащие, посыльные или старики, зацикленные на чём-то своём.
Эти слова переплелись с мыслями, которые уже в полную мощь донимали Элизабет: что Норбридж лгал ей о смерти Грацеллы, что Джексон, скорее всего, делал то же самое, что Леона расстраивалась из-за малейшей допущенной ею ошибки в библиотеке, что, когда Фредди уедет, потекут долгие дни и ей не с кем будет ни поговорить, ни пошутить. Через одну-две недели она останется одна в «Зимнем доме» среди людей, которые на десятки лет её старше, которые её совсем не понимают и, вполне вероятно, часто не принимают всерьёз.
– Это как-то связано с историей о секретных туннелях? – пытаясь взбодриться, спросила Элизабет.
Язык у неё заплетался. Девочке казалось, что кто-то говорит вместо неё.
– Возможно, – отвечала миссис Виспер. – Всё может быть связано одно с другим. Мы лишь надеемся, что можем сдружиться и стать как можно ближе друг к другу, а затем, если появится возможность, то мы…
– Мисс Летин, – произнёс кто-то.
В голове у Элизабет немедленно прояснилась. Звук этого голоса был подобен ушату холодной воды или ледяному порыву ветра, будто наконец выключили оглушительную музыку, и появилась возможность собраться с мыслями. Элизабет встряхнула головой, как если бы только что проснулась и не хотела засыпать снова.
У стола, одетый в тот же самый костюм, какой носил во время их единственной встречи, стоял мистер Эгиль П. Фаулз, директор школы, куда Элизабет должна была пойти после Нового Года.
– Профессор Фаулз! – удивлённо воскликнула Элизабет.
Она ничего не понимала, словно вдруг оказалась в Дрире, и директор неожиданно заглянул к ним – в дом дяди и тёти.
– Я подумал, что это вы… – сказал он.
Не успела Элизабет представить его миссис Виспер и Лане, как мистер Фаулз уже здоровался за руку с каждой и представлялся сам. Миссис Виспер была явно огорчена, что её прервали, а Лана, казалось, не знала, что делать: быть ли вежливой, или обиженной, или изобразить иное выражение.
– Ну вот, – досадливо заговорил мистер Фаулз, познакомившись с каждым, – совсем не хотел мешать вашему общению. Я лишь хотел поздороваться…
Он замолчал и наклонился, чтобы поближе разглядеть, что это там у миссис Виспер так привлекло его внимание. И воскликнул:
– Мадам, этот вот ваш браслет!..
Миссис Виспер немного подняла руку и посмотрела на тонкий серебряный браслет, который виднелся из-под чёрного рукава. На браслете был изображён вот такой символ:
– Ах, эта маленькая безделушка, которую я недавно подобрала, – миссис Виспер опустила руку, спрятав браслет. Сжав губы, она с напряжением смотрела на мистера Фаулза.
– А знаете ли вы, что он символизирует? – поинтересовался мистер Фаулз.
– Что-то египетское, насколько я понимаю, очень древнее, – пренебрежительно покачала головой миссис Виспер. – Это просто украшение.
– А я немного разбираюсь в иероглифике, мадам. И это действительно древний египетский символ, – мистер Фаулз снова наклонился к руке старой дамы, – это скарабей. Жук скарабей. Символ вечности и нескончаемой трансформации тела и духа.
Лана перевела на бабушку испуганные глаза.
– И за сим, – повысив голос, завершил свою спонтанную речь мистер Фаулз, – должен откланяться.
Он посмотрел на Элизабет:
– Буду рад видеть вас в школе, если не увидимся до того. Очень приятно познакомиться с вами обеими, – с этими словами нежданный гость развернулся и ушёл.
Миссис Виспер ничего не сказала. Она некоторое время сидела с разочарованным видом, а затем как-то странно улыбнулась Элизабет.
– Очень приятный мужчина, – сказала она без какой-либо эмоции.
– Это директор школы, куда я буду ходить, – пояснила Элизабет. Внезапно она почувствовала себя ужасно неловко. – Он хороший друг мистера Фоллса, который управляет «Зимним домом».
– До того, как он подошёл, – вступила в разговор Лана, украдкой глядя то на Элизабет, то на бабушку, – мы говорили о том, как хорошо было бы, если бы мы с тобой могли всем делиться.
Однако настроение, вернее, состояние, больше напоминающее гипнотическую дрёму, при всей своей недавней силе, уже рассеялось. Элизабет чувствовала, что ей хочется уйти подальше и от Ланы, и от её бабушки, и от этого кафе, и от всего остального.
Она уже достаточно узнала сегодня.
– Не знаю. Нужно подумать, – девочка посмотрела на дверь. – А сейчас мне лучше уйти.
– Но мы же только пришли! – ахнула миссис Виспер, и в её голосе прозвучала безысходность. – Кроме того, я всё время думаю о том, как одиноко тебе будет в «Зимнем доме», когда мы уедем. Я всё думаю о той бедной девочке, которая ехала в автобусе одна-одинёшенька, такой поздней ночью…
