Расследование продолжается. Ребёнок останется в ведении органов опеки, пока не будут найдены родственники.
Элизабет перевернула страницу, но не обнаружила больше ничего важного. Стараясь сдержать слёзы, заливающие глаза, она ещё раз перечитала статью и, не глядя на деда, вернула ему листок. «Скончались на месте происшествия» – от этих слов кровь застыла в жилах. Она бы дорого дала за то, чтобы это нигде и никогда не было написано.
– Я не знал, что случилось, пока в апреле не нашёл эту статью, – сказал Норбридж.
Элизабет взяла вилку и подцепила с тарелки ягоду ежевики. Потом ещё одну, и ещё. Она только наполовину слышала Норбриджа. Перед её глазами всё ещё стояли слова: «Скончались на месте происшествия».
– Я ознакомился с материалами расследования и…
– Лучше бы ты мне этого не показывал, – вздохнула Элизабет.
Слёзы ручьями текли по лицу девочки. Мужчина и женщина за соседним столиком посмотрели на них и, сконфуженные, вернулись к своим тарелкам.
Норбридж открыл рот от удивления.
– Я… я думал, что ты хочешь узнать! Мне казалось, тебе будет легче сначала здесь поговорить об этом. Поэтому я хотел встретиться с тобой.
– Но я просто хотела приехать и увидеть всех! – воскликнула Элизабет. – Тебя, Фредди, Леону! Я просто хотела…
– Прости.
Казалось, Норбридж совсем растерялся. Он был потрясён тем, как сильно она расстроилась.
– Боюсь, я совершил ужасную ошибку, решив, что лучше поговорить обо всём заранее, здесь, в Хевенворте.
Чем больше Норбридж говорил, тем больше Элизабет смущалась. Ей хотелось узнать про родителей всё, что только можно. Но теперь все надежды, ожидания, волнующее предвкушение счастья в связи с возвращением в «Зимний дом», которые она так долго в себе носила, проживая день за днём, были разбиты этим откровением. Столкнуться лицом к лицу с трагедией Элизабет оказалась не готова. Ей хотелось лишь одного – просто вернуться в любимый отель!
Девочка не знала, что сказать Норбриджу. Она чувствовала, что если хоть одно слово сорвётся у неё с языка, то силы оставят её и она разразится громкими рыданиями.
– Прости, – сказал Норбридж, потирая лоб. – Понимаю, что принял по этому поводу неправильное решение.
– Мы могли бы поговорить об этом потом! – воскликнула Элизабет, закрывая лицо руками, потому что снова заплакала.
– Я здесь всего на три недели, и… и…
– Ты здесь не на три недели.
Рыдания Элизабет прервались:
– Что?!
– Ты здесь не на три недели, – повторил он, на этот раз мягче. – Прости меня за эту статью. Я вижу, что это было слишком. Но я хочу сказать, что…
Он поморщился, смущённо хмыкнул и протянул через стол салфетку.
– Вот. Вытри глаза, дорогая, и я всё тебе объясню.
Глава четвёртая
Что за книга?
Знак
Норбридж ощупал нагрудный карман, чтобы удостовериться, что газетная статья надёжно спрятана, и откашлялся.
– Во-первых, прими мои извинения. Я вовсе не хотел тебя огорчить. Но когда я начал всё это изучать, то сперва обнаружил историю с автокатастрофой, потом были твои дядя и тётя, переговоры с юристами и адвокатами, потом новые переговоры с твоими дядей и тётей, и снова юристы и адвокаты…
Норбридж прищурил глаза и замахал руками перед лицом, словно отгоняя невидимых мух.
– Я сбился с мысли. Что я хотел сказать и к чему я всё это вёл… Я всё устроил, и ты сейчас же переезжаешь в «Зимний дом». Навсегда. Или до тех пор, пока сама не захочешь уйти. Тут тебе решать.
Он опустил руки.
– Так что… «Зимний дом» – теперь твой дом! – он погладил бороду. – Если ты сама этого хочешь.
Плечи Элизабет вздрогнули и словно поникли. Её гнев, боль, разочарование тотчас куда-то испарились. Девочке показалось, что с последним выдохом из неё вышло что-то очень страшное, и теперь голова её была абсолютно ясной.
– Правда? – она произнесла это очень тихо.
Норбридж быстро кивнул:
– «Зимний дом» – теперь твой дом, – повторил он. – Я обо всём позаботился. В последний момент нужно было кое-что уладить, но в конце концов твои дядя с тётей согласились на… А, забудь! Теперь ты здесь. Это всё.
Элизабет молчала, не отрывая глаз от деда, который, как в немом кино, смотрел на неё и улыбался. Затем к ней вернулся дар речи:
– Это возможно?
Норбридж засмеялся:
– Возможно! Прости, что всё так затянулось.
Норбирдж поднялся, обошёл стол, встал на колени перед Элизабет и ещё раз обнял её.
– С приездом, Элизабет. Добро пожаловать домой.
Когда он выпустил девочку из объятий, она ещё долго пребывала словно в тумане, раздумывая, не померещилось ли ей это всё и нет ли здесь какой-то ошибки.
Девочка старалась впитать в себя все слова деда, пытаясь снова и снова мысленно проверить их значение. И наконец осознала, что её самые сокровенные молитвы услышаны.
– Ты выглядишь так, будто никак не можешь отойти от сна! – осторожно отметил Норбридж. – Понимаю, что некоторые новости могут выбить из колеи. Но сейчас ты в порядке?
– В порядке ли я? – воскликнула Элизабет. – Это лучшая новость в моей жизни! Я не могу поверить! Это потрясающе!
Норбридж поднял чашку, в которой ещё оставался чай.
– За долгие и счастливые годы в «Зимнем доме»!
Элизабет снова заплакала. Потом, продолжая плакать, стала смеяться. Когда заветная мечта наконец сбывается, в это очень сложно поверить сразу.
По прошествии часа девочка уже изучала бесконечные книжные стеллажи компании «Харли Димлоу и Сыновья, Книготорговцы». Ей по-прежнему казалось, что она ещё не спустилась с небес на землю – так окрылили её слова Норбриджа о том, что она в самом деле теперь будет жить в «Зимнем доме». Он подробно объяснил, что тётя Пурди и дядя Бурлап лишь неделю назад подписали необходимые бумаги, что все её вещи будут отправлены багажом, что она перейдёт в школу в Хевенворте – они поговорили об этом и ещё о паре дюжин вещей, которые имели непосредственное отношение к новой жизни Элизабет. Но в какой-то момент, когда девочка всё ещё пыталась не качать головой от удивления, Норбридж сказал, что у него есть ещё одно дело, так что времени на чай с пирогом у него больше нет. И ещё он сказал, что Джексон – старший посыльный в «Зимнем доме» и правая рука Норбриджа – будет их ждать на площади перед эстрадой через сорок пять минут.
