– Как это случилось? – спросила она.
– Никто не знает, – ответил Джексон. – Кажется, какой-то шок. Может быть, сердечный приступ. Казалось, раньше с ним всё было нормально, но он неожиданно умер.
Элизабет сочла странным, что она узнала об этом спустя столь долгое время.
– Вы не хотели, чтобы я узнала раньше? – спросил она осторожно.
– У тебя тогда были другие проблемы, – ответил Норбридж.
В машине воцарилось молчание, и Элизабет начала смотреть на падающий снег. Был ранний вечер, медленно спускались сумерки. Девочка вернулась мыслями к подслушанному разговору между Норбриджем и профессором Фаулзом.
– Получается, Маркус и Грацелла умерли в одну и ту же ночь? – уточнила она.
Глаза Джексона снова посмотрели на неё через зеркало заднего вида.
– Какое горе для семьи, – просто сказал он.
– А что с Селеной? – не унималась Элизабет.
– Никаких следов, – вздохнул Норбридж. – Когда мы начали искать, её и след простыл. Исчезла. Это единственная загадка, которую мы до сих пор не смогли разрешить.
– Да, единственная, сэр, – сказал Джексон, – единственная.
Элизабет захотела рассказать Норбриджу, что слышала его разговор с профессором Фаулзом. Однако вместо этого спросила:
– А Грацеллу похоронили?
– На кладбище в Хевенворте, – ответил Норбридж.
– Тогда мы можем сходить посмотреть на её могилу, – продолжала Элизабет.
Норбридж повернулся к ней. Лицо его было суровым.
– Я бы не советовал это делать. На самом деле, я бы держался от этого места как можно дальше.
– Но почему?
– Оно неприятное, – ответил Норбридж. – Нехорошие воспоминания.
Он отвернулся от Элизабет и посмотрел вдаль.
– У тебя целая жизнь впереди, Элизабет, и все опасности прошлогодней давности остались позади.
Элизабет показалось, что слова его прозвучали малоубедительно.
– Точно в прошлом, Норбридж? – спросила она. – Грацелла не вернётся?
Губы Норбриджа изобразили лёгкую улыбку. Он погладил бороду.
– Я бы не занимал свою голову этими вещами.
Джексон снова посмотрел на девочку через зеркало заднего вида.
– По мне, так это хороший совет, – пояснил он.
В машине повисла странная тишина.
– А теперь скажите мне, мисс Летин, какую книгу вы сейчас читаете?
Хорошее настроение вернулось, и они завели весёлый разговор. Когда через десять минут показался «Зимний дом», сверкающий золотом в вечернем свете, с озером Луны на фоне заснеженных гор, Элизабет была полна спокойствия и радости. Она столько раз представляла себе этот момент, что не могла поверить, что он наконец настал. «Зимний дом», её дом в самом прямом смысле, был сейчас перед ней.
– Эх, наш старый домина до сих пор стоит, – вздохнул Норбридж, пока они медленно подъезжали к воротам. Элизабет посмеялась бы, если бы её внимание не отвлекло другое: там, на мосту, где год назад Маркус Химс выцарапал символы зла, чтобы Грацелла смогла пройти в «Зимний дом», она разглядела человека, который осматривал кирпичную кладку. Элизабет прижалась носом к стеклу машины, чтобы разглядеть получше, но видно было плохо. Возможно, она ошибалась, хотя в какой-то момент совершенно чётко увидела, что это был тот самый мальчик, который занял её место в автобусе.
– С возвращением, мисс Летин! – воскликнул Джексон. – Не сомневаюсь, что весь отель в восторге от того, что вы здесь!
Но Элизабет его почти не слушала. Она всё смотрела на мальчика – там, на мосту.
Глава шестая
Встреча друзей
Удар
Как только Элизабет вошла в фойе отеля «Зимний дом», на неё немедленно налетел Фредди – так ему хотелось поскорее пожать руку своей подруге!
– Фредди! – завопила Элизабет, и они изо всех сил стали подпрыгивать и хлопать друг друга по ладоням, подняв их над головами.
– Ты вернулась! – кричал Фредди, широко-прешироко улыбаясь Элизабет, словно та была победителем гонки. Он затанцевал перед ней в ритме музыки, которая едва слышно лилась из колонок под потолком. Это был струнный квартет.
– Ты просто сумасшедший! – смеялась Элизабет.
В этот момент в фойе вошли Норбридж и Джексон, которые задержались возле стойки регистрации.
– Видишь, как я рад тебя видеть? – восклицал Фредди. – Я даже надел танцевальные туфли!
Если не считать, что мальчик вырос на два дюйма, в остальном он выглядел по-прежнему: чёрные волосы были такими же густыми, на лице играл тот же румянец. На нём были даже те же самые очки, что и в прошлом году. И одежда выглядела как раньше: коричневые вельветовые брюки и слегка мешковатая рубашка.
– Смотри-ка сюда, – сказал он и вытащил бумажку из заднего кармана брюк.
– Что ты делаешь?
– Просто посмотри.
Мальчик развернул, на которой было написано: ДОЛ.
– Метаграмма! – воскликнула Элизабет, вспомнив игру в словолестницу, которой они так часто увлекались. – Ладно, давай!
– Если необходимо вспахать поле, тебе нужен…
– ВОЛ! – воскликнула Элизабет, а Фредди вытащил другой листок, со словом ВОЛ.
– Про озеро Луны можно сказать так: на берегу пустынных…
– ВОД! Ну, с родительным падежом получается слишком просто.
– А когда ты поднимаешься на высокую башню, оттуда прекрасный…
– ВИД!
Фредди протягивал ей карточки и кивал головой, как заведённый.
– Давай дальше! – сказала она.
– Это всё. ДОЛ в ВИД. Ты решила всю мета-грамму!
– Я не поняла.
Обычно смысл метаграмм Фредди был предельно ясен, но сегодня Элизабет не понимала, к чему он клонит.
– Поймёшь!
Фредди наклонился к ней и продолжил уже шёпотом:
– Это имеет отношение к моему новому проекту.
Все три прошлых года, когда Фредди приезжал на каникулы в «Зимний дом», Норбридж предлагал ему поработать над проектом, который позволил бы Фредди раскрыть свои выдающиеся изобретательские способности. В прошлом году это был Ореховый Чудорбан – топливные бруски из ореховой скорлупы, которая оставалась на Кухне Сладостей «Зимнего дома» после изготовления флюрчиков – всемирно известных авторских конфет.
– А что ты делаешь в этом году? – спросила Элизабет.
– Элизабет Летин! – произнёс кто-то, не дав мальчику ответить.
