Тем временем Виктория усердно училась ремеслу английской королевы. В этом ей оказал огромную помощь тогдашний премьер-министр Уильям Лэм, виконт Мельбурн
37 (1779-1848). У него была весьма сложная биография, особенности которой поясняют то отеческое чувство, которое он испытывал к восемнадцатилетней и весьма невежественной в области политики девушке. Здесь стоит вспомнить одну из самых первых аристократических любовниц короля Георга IV в бытность его принцем Уэльским, до конца жизни сохранившую с ним дружеские отношения, леди Элизабет Лэм, виконтессу Мельбурн. Все поступки этой женщины были обусловлены ее страстным желанием упрочить положение своей семьи и обеспечить блестящие карьеры сыновьям и выгодные замужества дочерям. Как историки, так и современники сходятся во мнении, что из шести отпрысков четы Мельбурн лишь старшего сына Пенистона она родила от законного мужа. К сожалению, тот еще в молодых годах стал жертвой чахотки, и титул перешел к Уильяму, на которого и возложила основные надежды мать. Опять-таки, современники едины во мнении, что истинным отцом Уильяма был граф Джордж Эгремонт. Мало того, что молодой человек лицом был весьма схож с ним, так еще постоянно проживал в его имении и, когда пробил последний час графа, был призван к его смертному одру для получения отеческих заветов.
Мать Уильяма терпеть не могла свою молоденькую родственницу Каролину Понсонби, но свела сына с ней, ибо этот брак сулил значительно укрепить перспективы его политической карьеры. Правда, молодые люди настолько пришлись по душе друг другу, что заключили редкий в те времена брак по любви. Любовь со временем сошла на нет, оба супруга перенесли мучительные душевные травмы, когда на свет появился наследник с тяжелыми психическими отклонениями, а дочь умерла при рождении.
Подобные потрясения подтолкнули леди Каролину к вступлению в прелюбодейную связь со скандально известным в светском обществе лордом Байроном, поэтом, завоевавшим всемирную славу. Мало того, что она изменяла мужу, так и еще чрезвычайно откровенно изложила свои впечатления как от семейной жизни, так и от супружеской измены в сочиненном ею романе «Гленарвон», имевшем, естественно, шумный успех. Пикантная деталь этой истории заключалась в том, что ее свекровь дружила с Байроном и даже была его доверенным лицом. При этом леди Мельбурн стала не на сторону невестки, а поддержала осквернителя домашнего очага собственного сына. После особо позорного эпизода, когда леди Каролина на балу пыталась вскрыть себе вены осколком бокала, семейная жизнь дала неисправимую трещину, и супруги разошлись.
Так что в отношении лорда Мельбурна к Виктории, на 40 лет моложе его, было много чисто отеческого. Ежедневные занятия продолжались до пяти часов, девушка рьяно возмещала недополученное ею образование. Они подружились, премьеру были выделены покои в Виндзорском замке, что, собственно, и дало обильную пищу для слухов о романе между ними. Когда королева ехала по лондонским улицам в карете, ее сопровождали крики: «Госпожа Мельбурн!» Между прочим, Виктория назвала свою вторую дочь Алисой, дабы выразить свою признательность Мельбурну: он сказал ей, что из всех женских имен это нравилось ему больше всего.
По мнению ее окружения, Виктория все-таки не была пригодна исполнять роль полноценной правительницы. Например, лорд Эшли считал, что у нее «был ограниченный девичий ум, полностью не соответствовавший делу управления или даже обычной жизни». К тому же королева могла закусить удила или проявлять свой ганноверский взрывной характер, столь знакомый по поступкам ее пращуров. Вдобавок она начала очень быстро полнеть, что весьма обеспокоило ее окружение, причем Виктория отказывалась вести более подвижный образ жизни. Ей настоятельно требовался как супруг, так и человек, который служил бы ей проводником в исполнении монархических обязанностей.
Короче говоря, королеву надо было как можно скорее выдать замуж. Тут очень быстро подсуетился вездесущий дядя Леопольд Саксен-Кобургский, который ненавязчиво организовал вторичный приезд в Лондон своего племянника, принца Франца Августа Карла Альбрехта Эмманюэля Саксен-Кобург-Готского. Безусловно, молодого человека посвятили в матримониальные планы дяди, ибо он с большим неудовольствием собирался в это путешествие, призванное завязать более тесные отношения между ним и двоюродной сестрой: «Говорят, она очень твердолоба, строптива и помешана на соблюдении этикета».
НЕМЕЦКИЙ КАНДИДАТ
Они были совершенно разными людьми. Альберт, прекрасно образованный человек – помимо отличного домашнего обучения он окончил Боннский университет, – с интересами в самых разных областях, но в особенности искусства. К тому же он в глубине души был помещиком, любителем природы, тогда как Виктория – до мозга костей горожанкой. Принц вел очень упорядоченный образ жизни, Виктория обожала засиживаться до глубокой ночи, а затем утром нежиться в постели. Это была не первая встреча молодых людей, Альберт вместе со своим старшим братом уже посещал Лондон в 1833 году, и тогда Виктория отметила в своем дневнике, сколь исключительно красив ее кузен.
Второй визит неоднократно переносился, ибо англичанам не хотелось, чтобы Виктория вышла замуж за немца. Та тоже не горела желанием связать себя узами брака, ибо ее еще не утомили столь недавно обретенные свобода и власть.. В июле 1839 года она писала:
«В случае, если Альберт мне понравится, я не смогу обручиться с ним в этом же году. Все формальности подобного рода могут быть устроены самое раннее через два или три года».
Но в октябре 1839 года встреча молодых людей все-таки состоялась, и Виктория тотчас же по уши влюбилась в принца. Через пять дней она сделала ему предложение, как и полагалось по этикету, ибо инициатива должна была исходить от королевы. Англичане восприняли эту новость не без скрежета зубовного. Их сердца несколько оттаяли после того, как на придворной охоте Альберт проявил себя бесстрашным наездником и метким стрелком. Тем не менее в парламенте на него смотрели косо, не пожаловали никакого титула и даже отказали в звании пэра, которое позволило бы ему войти в палату лордов. Господа парламентарии явно боялись вмешательства принца в политическую жизнь королевства. Что же касается ежегодного содержания по цивильному листу, то его определили в размере всего 30 000 тысяч фунтов, тогда как принц Леопольд в свое время получал 50 000.
Альберт жаждал нормальной семейной жизни. Он был глубоко несчастен со своими родителями. Его мать, урожденную принцессу Луизу Саксен-Гота-Альтенбургскую, совсем юной выдали замуж за герцога Саксен-Кобург-Готского, на 17 лет старше. Герцог считал нерушимую супружескую верность долгом для супруги, но совершенно необязательной для себя, меняя одну любовницу за другой. Жена тоже не осталась в долгу и завела роман сначала с камер-юнкером фон Бюловым, затем со шталмейстером фон Хайнштайном. После обнаружения измены супруги муж развелся с ней, причем матери не только не разрешали видеться с сыновьями, но даже отказывали в получении их портретов. Сохранились сведения о том, как она, переодевшись крестьянкой, приходила на главную площадь Кобурга, чтобы издали увидеть детей. После развода Луиза вышла замуж за фон Хайнштайна, но всего в 31 год умерла от неизлечимой болезни в Париже. Наиболее злопыхательски настроенные англичане сделали из этой истории соответствующие выводы и не стеснялись высказывать сомнения по поводу того, является ли Альберт действительно сыном своего отца.
