Они стояли в длинном тёмном коридоре, завешанном выполненными в масле картинами – портретами суровых седовласых мужчин, по которым было ясно видно, что они считали себя очень значительными. Они прокрались мимо множества деревянных дверей с крошечными зарешёченными окошками, как в тюремных камерах. Элли задумалась, вдруг кто-то заперт там и гниёт во мраке.
Впереди показалась серая каменная лестница, ведущая на следующий этаж. Элли оглянулась на Сифа и Элли, и они с полными решимости лицами кивнули ей.
Над их головами скрипнула половица.
У Элли сердце зашлось, забилось где-то в горле. Дети сжались втроём в ближайшем дверном проёме, Элли взяла у Сифа фонарь и задвинула все заслонки, полностью пригасив свет.
Она досчитала до десяти, затем наполовину приоткрыла заслонки фонаря, и они прокрались к лестнице. Наверху они снова постояли. Элли высунула лампу за угол, осветив новый коридор. Она насчитала по восемь дверей с каждой стороны. Приподняв фонарь повыше, она рассмотрела большие двойные двери в дальнем конце коридора.
Тень ступила в луч света. И повернула к ним голову.
Элли бездумно обхватила фонарь руками. Лампа была такая горячая, что она едва не выронила её, благо Анна подхватила её и придержала.
– Убирайся, – зашептала Элли, и свет пьяно заплясал на узкой лестнице. – Убирайся! Убирайся!
Сиф попытался отступить назад, и все неловко затоптались на лестнице. Там было так узко, что он никак не мог развернуться. Элли шагнула в сторону коридора и извернулась так, чтобы дать остальным больше места. Лицо замаячило перед ней, распахнутые сияющие глаза и поблёскивающие белые зубы. Элли отшатнулась, налетев на Анну.
– Что такое? – зашипел Сиф. – Что происходит?
Финн, стоя в конце лестничного пролёта, улыбался Элли сверху, его золотые локоны полыхали в свете лампы, глаза искрились радостью.
– Вот так приключение! – воскликнул он, и голос его заплясал по коридору. – И подумать только – в любой момент из одной из этих дверей может выйти инквизитор, и у вас не останется иного выбора, как молить меня о помощи!
– Убирайся, – зашептала Элли, сгорая от стыда при мысли, что Сиф и Анна слышат, как она разговаривает с кем-то, кого только она и может видеть.
– Что же так грубо? – заявил Финн, уперев кулаки в бёдра. – Это несправедливо, что ты так грубишь мне. Не забывай – у меня есть неиспользованное желание. И раз ты не хочешь быть справедливой, так и я могу быть очень несправедлив. Все эти стены – я, знаешь ли, могу растопить их все, как я уже сделал, когда ты спрыгнула с той башни. И тогда инквизиторы увидят вас троих вместе. Вас всех казнят. И это будет целиком твоя вина. Ты вечно твердишь, что это твоё дело – оберегать Анну. Впрочем, ты то же самое говорила и обо мне, и погляди-ка, чем это закончилось.
Анна сделала глубокий вздох, чувствуя, как у неё защипало в глазах. Ледяное острие впилось в сердце.
– Ты не станешь этого делать, – прошептала она. – Я нужна тебе живой.
Тёплая ладонь легла на Эллину руку.
– Это Финн, верно? – сказал Сиф. – Элли, не слушай его.
Элли обошла Финна, но он последовал за ней.
– О, такая отважная, наша Нелли, – протянул он, раздувая грудь и понизив голос. – Шагает прямиком во чрево чудовища. Но если ты продолжишь в том же духе, ты точно кого-нибудь угробишь, уж поверь мне.
Половица громко скрипнула под Анниным башмаком, и все замерли. Элли задержала дыхание, вслушиваясь, не донесётся ли из-за запертых дверей звук шагов, или визг ножек стула, или бряцание меча, вынимаемого из ножен.
Финн прильнул к плечу Элли.
– И что ты только думаешь найти в дневнике Хестермейера?
– Способ остановить тебя.
Финн покачал головой, и его ожерелье из побрякушек задребезжало.
– Но зачем тебе меня останавливать? Я могу дать тебе то, чего ты более всего желаешь.
Издали и снизу прокатился звук, от которого по спине Элли пробежал мороз, а сердце куда-то ухнуло. Взрослый мужчина стенал так мучительно, словно кости его горели от боли.
Элли торопливо шмыгнула к двойным дверям впереди, молясь, чтобы ни одна из других дверей не открылась. Она погасила масляную лампу и протянула дрожащую руку к дверной ручке.
Но двери не открылись.
«Нет, – взмолилась она мысленно. – Пожалуйста».
Она нашла в темноте Анну и шлёпнула обе отмычки в её ладонь. Анна наклонилась, на ощупь отыскала замок и просунула внутрь отмычки.
Позади раздались скрип поворачиваемой ручки и визг проржавевших петель.
Резко втянув воздух, они вжались спинами в двойные двери, вглядываясь в темноту. Элли сунула большой палец в дыру на рукаве, нервозно теребя обтрёпанную материю.
На пороге самой далёкой двери на фоне серебристого света, хлынувшего из комнаты, возникла тень. Аннина рука, влажная от пота, нашла Эллину и крепко стиснула её. Другая рука Элли лежала поперёк груди Сифа. Она чувствовала, как колотится его сердце.
Инквизитор потянулся обратно в дверной проём, чтобы взять из комнаты лампу. Аннина рука вцепилась крепко-крепко.
– Если он посмотрит в эту сторону… – шепнул Финн. Элли краем глаза видела его сияющую улыбку. Руки Сифа сжались в кулаки, он был готов бежать или драться. Аннино дыхание громко отдавалось в ушах Элли.
Затем инквизитор повернулся к ним спиной и направился вниз по лестнице.
У Элли перед глазами закружили серебряные точки. Все трое оползли по створке двери, затем вдруг Элли почувствовала, как Анна потной рукой толкает её щёку, вдавливаясь костяшками пальцев в челюсть, чтобы отпихнуть её голову в сторону и подобраться к замочной скважине. Возле самого уха Элли лязгнули отмычки, а затем тихо щёлкнул замок. Анна приотворила дверь, и они поспешно проскользнули внутрь.
Хотя их окружала темнота, Элли всё же ощущала простор этого нового помещения. Воздух здесь был холоднее и пах опилками и ветхой бумагой. Снова запалив фонарь, она осветила зал, в общем напоминавший её собственную мастерскую, если бы только кто-то в ней прибрался. Во мраке протянулись ряды полок, доверху уставленных деревянными ящиками, обитыми кожей сундуками, стопками аккуратно сложенной одежды и потрёпанных книг.
– Ого, да это чулан Инквизиции, – протянула Анна.
– Так, и что же хранится в здешнем чулане? – воскликнул Сиф, указывая на ближайшую полку, на которой лежало чучело тюленя с выпавшими глазами.
Они двигались вдоль полок. Элли заметила запылённые бутылки вина, портреты в рамах, детскую лошадку-качалку. Тут и там к полкам были прибиты оловянные таблички. На табличках были имена:
18: ОЛИВИЯ КЛАКСТОН
4: АНДРЕЙ УРВИН
11: МЕРЛ СТАНТОН
Личные вещи хранились безо всякого порядка, длинные промежутки на полках пустовали, можно предположить, ожидая смерти очередного Сосуда. Чем меньше порядковый номер – тем более изношенными выглядели вещи: одежда желтела, бумаги крошились, металл ржавел.
