13: МАРТА ОРР
28: РИВЕР БОУДИЧ
Элли шагнула к полкам Ривер Боудич. Она взяла юбочку и расправила её у себя на животе. В центре было ржаво-красное пятно. Элли вздрогнула и положила юбку обратно, разглядывая другие предметы: игрушечного кролика с носом-пуговицей, лук, наскоро слаженный из палки и бечёвки.
С ноющим сердцем Элли отвернулась от вещей Ривер. Она поискала имя Хестермейера на других полках. Оловянные таблички мерцали в свете фонаря. «Сколько из этих людей и в самом деле были Сосудами? – задумалась Элли. – А сколько были обвинены облыжно, как Сиф?» Она мрачно прикинула, на какое из пустующих мест лягут её вещи. Им понадобится много полок.
41: ФЕЛИКС КЕРНАГАН
29: ПАТРИК ХАНТЕР
– Элли, погляди сюда.
Голос Сифа позвал её из мрака. Она нашла его на краю комнаты между двумя рядами полок.
Огромная фреска раскинулась по всей ширине стены и до самого потолка. На ней было множество щербатых жёлтых конусов, парящих среди выцветшей синевы. Её глаза остановились на одном из наиболее крупных в верхней части фрески. Над ним было одно-единственное слово:
– Это карта, – сказала Элли, недоумевая, что так заинтересовало в ней Сифа.
– Ага, – отозвался Сиф. – Но она не такая, как та, что у тебя в мастерской.
Элли подняла лампу повыше, осветив верх росписи. Она увидела множество островков поменьше, лежащих в стороне от Города: охотничьи острова, где вольно бегали дикие волки и кабаны, землепашеские острова, где были распаханы бескрайние поля. Они были не больше чем в нескольких днях плавания от Города.
Элли опустила фонарь: неделя плавания, две недели, месяц. Острова исчезли, море было бескрайним и пустым, неподвластным даже самому отважному среди властителей китов. Ничего, кроме синевы.
Одной синевы.
А затем появились новые острова.
Сначала крохотный островок, даже без названия. Затем другой, и ещё один. Затем изрезанные очертания размером с охотничий остров. Элли опустила лампу ещё ниже.
И обнаружила новый силуэт. Даже крупнее, чем Город.
Элли смотрела во все глаза.
– Что это? – спросила она. – Как может быть второй такой большой остров? Таких островов, как Город, больше нет. Это, должно быть, ошибка.
Она посмотрела налево и увидела подле себя Финна, не сводившего с него глаз. Ей не понравился его голодный взгляд.
– Я не думаю, что это ошибка, – промолвил Сиф. – Я думаю, это секрет.
Глядя на остров, Элли ощущала, как плечи её наливаются тяжестью.
– Элли, – прошелестел в темноте голос Анны. – Я нашла его.
Внутри у Элли всё перевернулось, и она поспешила к Анне, стоявшей в двух рядах от них возле высоких полок, уставленных почти исключительно книгами.
– Ты видишь копии дневника? – спросила Элли.
– Нет, – ответила Анна. – Я нашла нечто получше. – Она протянула небольшой потрёпанный томик в кожаном переплёте без названия. Мурашки побежали у Элли по спине. – Я думаю, это оригинал.
Анна вложила его в руки Элли. Элли бережно перелистывала страницы, и глаза её выхватывали знакомые фразы, написанные нетвёрдым, но старательным почерком. Да, это был он – дневник самого Хестермейера. Она листала, и листала, и листала.
Её палец нырнул под страницу и обнаружил… зияние.
– Нет, – выдохнула Элли. – Нет, нет, нет!
Она поглядела на левую страницу, затем на правую. Недоставало всё того же раздела.
– Нет! – воскликнула она, листая взад-вперёд, как будто исчезнувшие страницы могли от этого появиться.
Весёлый звенящий смех наполнил комнату.
– Ох, Нелли, если б у меня только было зеркало! – хихикал он, и щёки его разрумянились. – Жалко, что ты себя не видишь. Ты выглядишь такой удивлённой!
– Что ты сделал? – прошептала Элли.
– Нелли, – упрекнул её Финн. – Подумай! Сколько этих моих рисунков я спас по твоей просьбе? Их была целая куча – сотни! Я забрал эти страницы не только из твоего экземпляра дневника. Я забрал их изо всех экземпляров.
Он смеялся так сильно, что начал задыхаться. Элли отвернулась, зажав уши руками. Она и сама едва могла дышать.
– Всё хорошо, – сказал Сиф, кладя руку ей на плечо. Во рту у неё пересохло, и она не могла говорить. Какое уж тут хорошо.
– Все страницы пропали, – наконец умудрилась выдавить она. – Все пропали.
– Всё хорошо, – повторял Сиф.
– Он не может победить, – шептала она. – Я должна поправить это. Я должна остановить его.
– Мы так и сделаем, Элли. Мы так и сделаем.
– Но как? – простонала Элли. Рыдание мучительно сдавило грудь, и она силилась сдержать его. Финн, немного отдышавшись, продолжал тихонько подхихикивать.
– Ох, Нелли. О, дорогая Нелли. С тобой так весело. Ты что же, правда думала, что несколько страниц в книге откроют тебе секрет того, как уничтожить меня?
Элли гневно уставилась на него.
– Если нет, так зачем тебе тратить столько усилий на то, чтобы избавиться от них? У тебя есть слабое место, и Хестермейер обнаружил его.
Какое-то мгновение Финн не сводил с неё глаз, и его полуулыбка погасла. Он облизнул губы и обнажил зубы в широкой и отвратительной ухмылке.
– Если он знал моё слабое место, – вопросил он, указывая на полки, – как же вышло, что я всё же убил его?
Элли отвернулась от Финна, пряча лицо и боясь, что он, может быть, прав.
– Элли?
Голос Анны звучал блёкло и немного смущённо. Она держала стопку пожелтевших и затрёпанных листов. Заголовок был написан более аккуратной и уверенной рукой, чем записи в дневнике Хестермейера:
ЗАБЫТЫЕ МИФЫ И ЛЕГЕНДЫ,
СОБРАННЫЕ КЛОДОМ ХЕСТЕРМЕЙЕРОМ И ПИТЕРОМ ЛАМБЕТОМ
– Что это? – спросил Сиф, хмуро уставившись на листы.
Анна подняла на него серьёзные глаза.
– Я думаю, это про тебя.
Из «Забытых мифов и легенд»,
незавершённой рукописи
Клода Хестермейера и Питера Ламбета
Великое Потопление уничтожило почти всё. Уцелели лишь четыре исполинских ковчега: «Спасение», «Незыблемый», «Возрождение» и «Ангелус» – и люди, населявшие их. Легенда гласит, что один из богов, не утративший сочувствия к человеческому роду, предупредил тех людей, что грядёт Потопление, с тем чтобы они построили ковчеги и могли спастись.
Три ковчега были утеряны, потопленные штормами или Врагом. Четвёртый – «Ангелус» – в конце концов достиг Последнего Города, единственного творения рук людских, что ещё возвышалось над волнами. Сам ковчег был разобран на части, и из него были выстроены новые корабли меньшего размера. Они затем отправились в море в поисках пищи и других островов, на которых люди могли бы сеять зерно.
