– Её ключи должны быть у неё в бушлате, – сказал Кастион, когда они остановились перед дверью мастерской. Рыжий инквизитор запустил руку в карманы Элли и принялся грубо шарить.
– Ой, – закричал он, выдернув руку. Один из пальцев кровил. Анна засмеялась.
– Элли, – сказал Кастион, – открой дверь.
Элли нашла связку ключей и вставила один из них в замок, загремев посильнее в надежде, что звук долетит до подвала.
– Ой, этот Инквизитор выкручивает мне руку! – завопила во весь голос Анна, выворачиваясь из хватки Инквизитора и лягнув дверь мастерской. – Что, все инквизиторы такие, как ты?
Элли медленно и протяжно вздохнула, а затем сдвинула дверь в сторону.
Мастерская была погружена в полумрак, лишь отблеск лунного света освещал проход. Они вошли, и тут же раздался металлический скрежет, один из инквизиторов, наступивший на машинку для ловли устриц, ругнулся. Элли взяла масляную лампу и коробок спичек с полки возле двери, тихонько прикарманив связку фейерверков, что лежала рядом.
– Где Сосуд? – спросил Кастион, когда Элли зажгла лампу.
– Он не Сосуд.
– Элли.
Кастион встал перед нею на колени, бережно взяв её руку в свои ладони.
– Ты дочь моего лучшего друга, – сказал он. Глаза у него обвело красным. Он выглядел постаревшим и утомлённым.
– Меня казнят, – сказала она.
– Я… посмотрю, что смогу сделать для тебя, Элли. Учитывая твоё положение в Городе и твой возраст. Твою важность для Города. Я выступлю в твою защиту.
– Её повесят, – бросил рыжеволосый инквизитор. – Или чего похуже.
– Молчать! – взревел Кастион, и мужчина попятился.
Элли и Кастион долго смотрели друг на друга, в мастерской, кроме бессвязного бормотания Харграта, не раздавалось ни звука. Кастион дрожал. Он не мог отвести от неё глаз.
– Элли, ты больше ничем не можешь ему помочь. Пришло время помочь самой себе.
– Нет, – шепнула Элли. – Он не сделал ничего дурного.
Она тяжело вздохнула. Ощущение странного спокойствия снизошло на неё, будто она приготовилась нырнуть в море с огромной высоты. Стоит ей прыгнуть, и все будут в безопасности.
– Я – Сосуд, – сказала она.
Не было ни вздохов, ни удивления. Только тишина.
Кастион выпрямился, скрипнув кожей.
– Элли, ложь его не спасёт. Он должен умереть.
– Я попросила Врага спасти Сифа, – сказала она. – Ночью, когда его должны были казнить. Оный перенёс его в мою мастерскую. Когда Харграт преследовал меня до Надежды Селестины, Враг сбросил его в море.
Голос Элли отдавался эхом в мастерской. Ей казалось, будто говорит кто-то посторонний. Анна трясла головой.
– Я была Сосудом на протяжении трёх лет, – сказала Элли.
Кастион замер.
– Осторожнее, это очень серьёзная ложь.
– Я не лгу.
– Мисс Ланкастер…
Жар охватил грудную клетку Элли, и она бросилась вперёд. Боль вбуравилась в лоб.
– Я НЕ ЛГУ!
Кастион отшатнулся и схватился рукой за верстак, чтобы не упасть. Инквизиторы ахнули, стражники в ужасе закричали и нацелили на Элли арбалеты. Анна хотела броситься к ней, но её перехватил и одёрнул один из инквизиторов.
– Что? – спросила Элли. – Что случилось?
Голос Анны дрожал, когда она проговорила:
– Твоё лицо, – сказала она. – Что-то появилось…
Однако она не смогла сказать, что именно увидела в лице Элли.
Харграт издал звук, наполовину между смешком и рыданием.
– Это она, – вымолвил он. – Она Сосуд.
Кастион следил за Элли круглыми глазами. Рука его поднялась, но на полпути ко рту упала. Он прикрыл глаза, словно силясь пробудиться от кошмарного сна.
– Нет, – проговорил он тихо, прикоснувшись к одному из своих серебряных колец. – Пожалуйста, нет.
Затем он открыл глаза и знаком велел инквизиторам отступить от Элли.
– Сообщите Верховному Инквизитору, что Сосуд был найден, – сказал он. – Сообщите ему, что её следует полагать близкой к претворению. Скажите ему… она была казнена у себя дома.
– НЕТ!
Анна вырвалась из рук Инквизитора, но её тотчас подхватил на руки один из стражников и неуклюже затоптался, пытаясь удержать её бешено извивающееся тело. В мгновение всеобщей растерянности Элли выхватила из кармана перочинный нож и жемчужину и сунула их в рукав.
– Вы не можете! – вопила Анна, отчаянно отбиваясь. – Нет, нет! Элли!
– Ты поймёшь в своё время, мисс Стоунволл, – глухо промолвил Кастион.
Анна продолжала извиваться.
– Элли! Элли, беги!
– Всё хорошо, Анна, – сказала Элли негромко. – Всё хорошо.
– Нет, – простонала Анна, потянувшись к ней всем телом.
Кастион шагнул к Элли. Один из Инквизиторов подал ему меч, всё ещё в ножнах. Слёзы текли по щекам мужчины.
– Прости меня, Элли, – едва сумел проговорить он. – Я не могу позволить этой твари снова победить.
Он сделал долгий и глубокий вдох и взялся за рукоять меча. Когда он заговорил снова, голос его уже не дрожал.
– Во имя Двадцати Шести Святых и Святейшей Инквизиции я объявляю тебя Сосудом, нечистым и дьявольским вместилищем Великого Врага Человеческого Рода. Я… я приговариваю тебя к смерти.
Кастион извлёк меч из ножен.
– Пожалуйста, – шептала Анна. – Пожалуйста.
Кастион отвёл меч в сторону, держа горизонтально. Клинок поблёскивал в лунном свете.
На краткое мгновение, более краткое, чем даже биение сердца, Элли представила себе, что будет, если позволить этому мечу рассечь её шею.
Но Враг всё равно вернётся, чтобы растерзать другого несчастного человека.
Она поглядела на Анну. Их глаза встретились, и Элли увидела боль на лице Анны. Она не смеет сдаться. Она не сдастся. Ведь есть же способ остановить Врага. Пульс трепетал в кончиках её пальцев. Кровь ревела в ушах. Мысли неслись головокружительным вихрем. Мысленным взором она увидела часовню, где в первый раз нашла Сифа. Растрескавшуюся горгулью в одном углу. Она увидела подводную лодку. И в тот миг, когда костяшки на сжимающей меч руке Кастиона побелели, план промелькнул у неё в голове.
– Нет, – сказала Элли.
Она уклонилась в сторону, и Инквизиторы обнажили мечи. Ещё секунда, и она была бы мертва.
Яростно завопив, Анна стряхнула с себя руки Инквизитора и прыгнула перед Кастионом. Элли позволила жемчужине выкатиться из рукава в ладонь и метнула её в металлическую пластину на потолке.
