Раздалось шипение, треск, четыре громовых взрыва. Густая завеса дыма попёрла из металлических труб под потолком, и всё помещение поглотила удушающая чернота.
Мужчины закашлялись, свет от масляной лампы съело дымом. Элли схватила Анну за руку, затем бросилась к верёвке в конце комнаты и перерезала её перочинным ножом.
Ловушки под половицами пришли в движение. Планки обрушились, сбросив слаженно завопивших мужчин вниз, в густое переплетение проволоки. Элли устремилась к двери, таща за собой Анну.
– НАЙТИ ЕЁ! – пронзительно возгласил Харграт среди криков ужаса и бряцания металла.
Элли открыла парадную дверь…
И они выбежали на улицу.
26
Враг
Завывал пронизывающий ледяной ветер. Серебристый свет рябил крыши, из двери мастерской валил дым.
– Бежим! – крикнула Элли, и они с Анной понеслись вдоль Сиротской улицы. Сердце Элли колотилось так сильно, что она чувствовала, как удары отдаются в глазницах. Скосившись на Анну, она заметила, что та что-то держит в свободной руке. Харгратов дротиковый пистолет.
– У него карман был не застёгнут, – задыхаясь, выговорила она. – Я подумала, что он может нам пригодиться. Элли, что нам делать?
Элли нахмурилась, снова и снова обмысливая свой план.
– Мне нужно, чтобы ты нашла Сифа и раздобыла один из рисунков Финна из приюта, – сказала она.
Анна кивнула.
– Конечно.
– А затем мне нужно, чтобы ты принесла их на часовню, где мы впервые нашли Сифа. Я там буду… надеюсь.
Элли услышала грохот тяжёлых башмаков по улице.
– И ещё одно. Пошли Фрай и Ибнета за подводной лодкой. Враг починил её, так что она теперь работает. Скажи им, пусть на всех парусах плывут в ней на запад к Обсерватории Св. Корригана, а потом уносят ноги.
– Но… не могу же я оставить тебя. – У Анны снова катились слёзы.
– Я найду тебя, – сказала Элли. – В моей другой мастерской, ладно? А теперь беги! И постарайся не столкнуться с инквизиторами!
– Элли…
– Иди! – закричала Элли, когда они добежали до конца улицы. Анна утёрла глаза и, после мгновенного колебания, развернулась и помчалась в противоположном направлении.
– Элли! – пролаял позади неё Кастион. – Элли, остановись!
Элли, собравшись с духом, велела себе продолжать. Тело её, казалось, было сделано из бумаги, которую может смять и порвать ветер. Она метнулась за угол и наткнулась на холодную стену проулка.
«Нелли, ну же, – сказал голос Финна у неё в голове. – Сдайся. И тебе не придётся больше страдать».
Элли оттолкнула себя от стены.
– Нет, – прошипела она. – Ты в этом не победишь.
«Нелли, пожалуйста! – молил Финн. – Ты продержалась просто замечательно. Я так тобой горжусь. Но ты не можешь и дальше продолжать сражаться. Дай мне тело, моё собственное тело! Я могу позаботиться о том, чтобы они не причинили вреда ни Сифу, ни Анне».
Элли стиснула зубы.
– Всё, что ты из раза в раз делал, обретя материальную форму, твоё собственное тело – это причинять мучения людям.
Её тело, казалось, совершенно разучилось согревать себя. Ветер жалил её руки и лицо, наполнял её лёгкие ледяным холодом. Свежий солёный запах моря делался сильнее с каждым шагом, ведшим её на север.
Откуда-то сверху прокатился гортанный рёв, словно исполинский зверь пробудился ото сна.
Колокол над Цитаделью Инквизиции забил набат.
«Они идут за нами, Нелли», – произнёс голос Финна. Он звучал, словно сквозь слёзы.
– Вон из моей головы! – рявкнула Элли.
«Но мы теперь едины, неужели ты не понимаешь? Элли и Финн, связанные любовью. Разве не этого ты всегда хотела?»
Элли бросилась бежать вниз по широкой торговой улице, провонявшей рыбой. Полуобклёванные рыбины валялись на мостовой, брошенные чайками. Впереди, заспанные и мутноглазые, выползали из домов горожане, созванные колокольным звоном. Элли припустила вниз по скользким ступеням в тесный проулок и рухнула за ящиком. Звук её собственного дыхания взрывами отдавался в ушах.
«Сдайся, Нелли».
Элли указала на вершину Города, где гудел огромный колокол.
– Это ты, – прошептала она. – Ты причина всех бед и боли этого города.
Она услышала крики неподалёку.
– Это та девчонка, дочь Ханны Ланкастер!
Гомон усиливался, всё новые голоса подхватывали крик. Затем имя, выкрикнутое в небеса, прозвенело над колокольным набатом.
– Элеонора Ланкастер!
– Элеонора Ланкастер – Сосуд!
Она услышала стук башмаков по камням мостовой. Она поднялась на ноги, тело её почти что обрушивалось вперёд с каждым шагом, ноги закоченели и ощущались онемевшими и хрупкими обрубками.
– ЭЛЛИ! – раздался далёкий окрик. Кастион.
«Нелли, мы же в мою игру сейчас играем, не в твою, – сказал Финн. – И я играл в неё столетиями, и я сделался в ней очень хорош».
Элли свернула в ещё один переулок и застыла на месте. Три человека сбились друг к другу перед небольшим доходным домом, их дыхание поднималось вверх в ночном воздухе. Мать и отец стиснули между собой своего сынишку. Они глядели в небо, словно ожидая свыше знака того, что опасность миновала.
Первой увидел её мальчонка.
Элли узнала его – это был тот самый малыш, с которым она разговаривала на набережной Ангелуса в тот день, когда на крыше объявился кит. Он сжимал в ладошке фигурку св. Селестины, висевшую у него на шее. Он закричал:
– Это она! Это Враг!
Его вопли пронзили Эллин слух. Мать отступила к дверям, подхватив сына на руки. Мужчина раскинул руки.
– Убирайся! – кричал он, размахивая руками, голос его взвизгнул. Он обернулся к жене: – Внутрь, оба!
– Прочь с дороги! – каркнула Элли, обнажив зубы и наступая на них. Мужчина вскрикнул в ужасе. Он нагнулся и поднял булыжник размером со свой кулак.
– Убирайся! – крикнул он и швырнул камень, Элли дёрнулась, когда он задел её плечо.
– Убей её! – голосил маленький мальчик. – Ты должен убить её!
Элли повернулась и увидела позади себя двух инквизиторов, перекрывших всю ширину улицы.
– Она здесь! ОНА ЗДЕСЬ!
«Нелли, пожалуйста! – воскликнул Финн. – Они убьют тебя! Ты должна попросить меня остановить их!»
Элли прошкандыбала вперёд, вытащила из кармана зажигалку и фейерверк и подожгла фитиль.
«Поберегись!» – выкрикнул Финн.
