Мы находимся на грани между перспективой и все большим вмешательством цифровой культуры в каждый аспект нашей жизни (включая их расширение) и зарождающимся осознанием непредвиденных последствий, которые сопровождают их. Исследования Штайнер-Адэр, Хэллоуэлла и все большего числа других ученых указывают на необходимость более глубокого изучения разнообразных эффектов подавляющего числа цифровых притязаний на многих наших детей, особенно на когнитивные способности.
Память в голове кузнечика
Если для меня это исследование начинается с внимания и чтения, то это лишь потому, что эту область я знаю лучше всего, и там, где основное когнитивное воздействие может быть наиболее заметным. Именно здесь мы можем использовать как науку, так и технологию, чтобы иметь наибольшие шансы на позитивные изменения. Если внимание у маленького ребенка спазматично и исследовательское по своей природе, становится все более ослабленным из-за постоянного ввода все новой и новой информации, те из нас, кто является исследователем, должны выяснить, как это влияет на память и другие аспекты когнитивного развития. Вопрос вращается вокруг способности детей держать вещи в оперативной памяти, одной из самых важных переменных в обучении грамоте и счету. У писательницы Мэгги Джексон есть отличная фраза об оперативной памяти: «Наша рабочая память немного похожа на цифровую ленту новостей, скользящую по Таймс-Сквер, она постоянно обновляясь, никогда, ну не более чем на фрагмент, не оглядывается назад». Теперь рассмотрим тот факт, что когда мы, взрослые, смотрим телевизионные новости, чаще всего не можем слушать диктора и одновременно читать новости и хорошо воспринимать оба источника информации. Как и насколько же больше изменится рабочая память у маленьких детей, если слишком много стимулов постоянно борется за их внимание?
Нам нужно это знать. Вторая проблема связана с другими формами памяти. Если начнутся изменения в оперативной памяти, то прогнозируемы и изменения в долговременной.
Последнее, в свою очередь, повлияет на развитие и внедрение многочисленных навыков осмысленного чтения в период становления молодого поколения. Количество косвенных свидетельств, имеющих отношение к делу, растет и поступает из нескольких источников. Один из самых наглядных и ранних примеров поведения детей в сети «разум кузнечика» был обнаружен в исследовании голландских ученых Марии де Йонг и Адрианы Бус в начале 2000-х годов. Хотя электронные книги были гораздо менее продвинутыми, чем сейчас, основные варианты были достаточно схожими: дети слушали либо нерасширенный текст, который им читали, либо текст, в который были добавлены различные элементы, притягивающие к себе внимание. Четырехпятилетние голландские дети голосовали ногами и руками, а не префронтальной корой. Они играли со всеми добавленными элементами, произвольно обращали внимание на текст и были менее способны следить за повествованием или запоминать детали, чем когда они слушали несогласованный текст. Другими словами, количество стимулов, соперничающих за детское внимание, влияло на их память, что влияло на их понимание, восприятие.
Недавние исследования подтверждают это интуитивное открытие. Центр Джоан Ганц Куни и программа «Цифровые медиа и обучение» фонда Макартура за последние несколько лет выпустили серию чрезвычайно важных исследований и докладов о влиянии технологий на детей. В исследовании, очень похожем по формату с голландским, ученые центра Куни сравнили влияние печатных книг с электронными книгами и усовершенствованных электронных книг на навыки грамотности детей. В отличие от других современных исследователей, новые работы психологов развития Кэти Хирш Пасек и Роберты Голинкофф, обнаружили, что «увеличение отвлекающих факторов в усовершенствованных электронных книгах часто отвлекает начинающих читателей от сути и смысла повествования истории». Короче говоря, слишком много других, крутых прилагаемых наворотов, не были полезны для создания более сильных навыков чтения. Неспособность младших детей в этих исследованиях реконструировать повествование или запомнить его детали может напомнить вам о более старших учениках в выводах Анны Манген в предыдущем письме. Напомню, что старшие школьники чаще всего не запоминали последовательность и детали сюжета страстной любовной истории, когда читали ее на экране, а не в печатном виде.
Оба результата исследований позволяют предположить возможные изменения во взаимоотношениях между вниманием и различными формами памяти у цифровых читателей, опять же с потенциальным последующим влиянием на понимание детьми и на их более глубокое осмысление того, что они прочитали. Израильская ученая Тами Катзир обнаружила именно этот факт в большом, важном исследовании детей-пятиклассников. Она обнаружила значительные различия в понимании прочитанного детьми, читающими одну и ту же историю в печатном виде и на экране. Несмотря на то, что большинство детей отдавали предпочтение цифровому чтению, они лучше справлялись в печатной форме с пониманием прочитанного.
Чего до сих пор не хватает во всех растущих исследованиях, так это «дымящегося пистолета», изображающего специфические отношения развития среди и между, непрекращающимся неполным вниманием, рабочей памятью, а также формированием и развертыванием процессов осмысленного чтения у детей.
Давайте начнем с первых трех отношений. Как повлияет на память и базовые знания ожидание цифрового ребенка, что всегда будут присутствовать эффекты, связанные с многочисленными частями постоянно поступающей информации? И даже более, чем для опытного читателя, мы должны быть целеустремленнее в наших попытках исследовать и понять последствия того факта, что наши дети все больше и больше полагаются на внешние источники знаний, такие как Google и Facebook. У меня есть несколько гипотез.
Когда ожидание порождает поражение
Много лет назад, будучи начинающим исследователем, я представила свой первый официальный доклад на международной конференции по нейробиологии в Италии. Позже известный британский исследователь Джон Мортон захотел поговорить со мной о своих исследованиях в области памяти. Но сначала он попросил меня провести небольшой эксперимент: повторить ему цифры которые он произнесет, что в принципе было обычной задачей памяти, но он мне этого не сказал. Он даже не намекнул, сколько цифр он мне скажет. Казалось, он просто бубнит. На самом деле он каждый раз давал мне только семь плюс-минус два числа, но я этого не понимала. Скорее, я ожидала, что он будет давать мне все больше и больше чисел каждый раз, чтобы проверить емкость моей оперативной памяти, и я замерла. Я больше не могла повторить даже семь цифр, потому что ожидала что будет больше, и я не смогу их назвать. Я была огорчена. Прошло 13 лет, но устрашающий профессор Мортон научил меня понимать, как ожидания могут влиять на использование нашей оперативной памяти. Этот эпизод, наполненный эмоциями (всегда полезно для долговременной памяти), заставляет меня выдвинуть такую гипотезу: может быть постепенное уменьшение использования оперативной памяти у детей из-за того, что они воспринимают как невозможное запомнить всю информацию, которая обычно представлена на экране, которая часто находится в постоянном движении. Помните, что «набор», который мы используем для чтения на экране носителя, перетекает в наше чтение в печати. Поскольку дети так часто связывают экраны с телевидением и фильмами, возникает вопрос, обрабатывает ли их восприятие то, что представлено на экране планшета или компьютера, неосознанно, как фильм, что делает невозможным запоминание множества деталей и различных раздражителей на экране? Поэтому они этого не делают. Кроме того, более умудренные читатели на экране могут меньше использовать свою доступную рабочую память, потому что они также обрабатывают текст все чаще, как если бы это был фильм, который они никогда не попытались бы запомнить таким же образом.
