– Кэтлин, а ты совсем не боишься? – спрашиваю я. – Если он бил свою бывшую девушку, что помешает ему избить тебя? И то, что случилось с Хелен Гроарк. Неужели ты не понимаешь, почему я все рассказала Брайану?
– Если бы речь шла о другом парне, я бы, наверное, тебя поняла. Но, Мэдлин, это же Лон. – Она произносит его имя так, словно оно все объясняет. – Я бы хотела, чтобы ты просто позволила мне быть счастливой.
– Но люди говорят…
– Кто именно? – Ее голос полон презрения. – Чарли? Уна?
– Не только они, – отвечаю я и сажусь на край ее кровати.
Кэтлин у алтаря, переставляет свечи и статуэтки Богоматери. Их набралось уже штук двадцать, не меньше. Кэтлин собирает их по всему замку. А сейчас взяла одну и гладит по волосам.
– Чарли ненавидит Лорана, – говорит она, – потому что он ей отказал. Она же трахается со всеми. Как-то раз она напилась и умоляла его с ней переспать. А он сказал «нет», потому что она ему не нравилась, и к тому же он посчитал неправильным воспользоваться ее состоянием. И тогда Чарли начала распускать слухи о нем и Хелен. Использовала самое страшное, что с ним случилось, в качестве оружия против него. А Лон хороший, Мэд.
Я ей не верю, хотя и очень хочу. Лицо у Кэтлин пошло пятнами, глаза снова на мокром месте. Слезы капают на статуэтку Девы Марии. Она ставит ее на место и берет череп, который мы нашли в сундуке. Трет глаза, слегка размазывая тушь.
– А Уна ненавидит мужчин, потому что она лесбиянка.
Я аж подскакиваю от неожиданности:
– Что, прости? Дело совершенно не в этом!
– Не соглашусь. Лон мне все объяснил. Лесбиянки переживают из-за своей ориентации и вымещают обиду на мужчинах. Распускают грязные слухи и все такое. – Я слышу в голосе Кэтлин интонации Лона, но это не оправдывает то, что она говорит.
– Это ханжество, Кэтлин, – холодно отвечаю я. Как она может бездумно повторять за ним такие слова? Сестра, которую я знала, никогда бы…
– Иногда то, что звучит как ханжество, на самом деле является правдой. Стереотипы существуют не просто так. Разумеется, Уне я ничего не скажу. Но в этом есть смысл. Особенно применительно к ситуации с Лоном. – Сестра спокойна, только снова трет глаза. – Поверить не могу, что он стоял у меня под окном. Ужасно романтично, правда?
Кэтлин сменила тему, но то, что она сказала, никак не идет у меня из головы. Ведь однажды мне придется ей открыться. И теперь мне будет гораздо сложнее сделать это. Потому что я не забуду. А Кэтлин даже не заметила, что я ее не слушаю. Интересно, что она обо мне думает? То, что она сказала в библиотеке… Она ведь говорила совершенно искренне. Ладони покрываются по́том, затылок каменеет. Как она могла?..
– Мэдлин, это не может быть правдой, – говорит она уже тише. Ее голос звучит почти как прежде.
– Маму тоже намекала, что с Лоном не все чисто. И Брайан. Подумай сама. Лон не выносит, когда ты общаешься с другими парнями. Заглядывает тебе в окна. Навещает твои сны. И вот сейчас ты говорила совсем как он, повторяла его слова. Ты же на самом деле так не думаешь. Поэтому я беспокоюсь.
– Да ты всегда беспокоишься, – пожимает плечами Кэтлин. – Раскладываешь соль, собираешь листья, суешь нос в чужие дела. Дай мне побыть счастливой. Мне, знаешь ли, тоже нелегко. Я не могу всегда быть рядом, чтобы защищать тебя. Сейчас я влюбилась, а когда-нибудь уеду и заживу своей жизнью. Мы растем, Мэдлин. Все меняется. Ты не должна мне мешать.
Она снова переменилась: глаза блестят, на лбу сверкают капельки пота. Кэтлин сжимает в руках череп, рассеянно поглаживая пожелтелые кости. Кусочка челюсти не хватает. «Как легко сломать девочку», – думаю я.
– Брайан вроде собирался отдать его полиции, – хмурюсь я.
– Может, это другой череп… – отвечает Кэтлин. – Я нашла его в сундуке. Спокойной ночи, Мэдлин.
Она хочет, чтобы я ушла, и я оставляю ее наедине с частицей мертвого тела. Навожу порядок в своих вещах, забираюсь в кровать. Вина Лона не была доказана. И я не могу поверить, что Кэтлин ничто не угрожает. Кто вообще станет говорить такое про мужчину, которого любит? И отсутствие доказательств не означает, что все слухи о нем ложь. Я думаю о Маму, скармливающей ворону куски мяса. О гладкой, блестящей вещице в черном клюве. О соли. О мяте. О банках, поблескивающих в лунном свете. И о лисе. Мои мысли снова возвращаются к лисе.
Даже если я буду жить, как собиралась, буду стараться, усердно работать, все равно останется то, что я не смогу исправить. Большие руки Лона, в которых теряются ладошки Кэтлин. Его лицо вплотную к ее лицу. Я не могу отречься от того, кто я есть, от того, кем я выбрала быть. Я не могу стать ведьмой. Не могу выбрать магию. Все кончено. Но в глубине живота что-то ворочается и робко трепыхается, словно намекая, что я ошибаюсь. Незавершенные дела растут и набираются сил, хочу я этого или нет. Неукрощенные, они прячутся в тени.
Магия ближе к эмоциям, чем к науке. Она больше похожа на подсказки, которые становятся все более явными. Если им следовать, можно получить желаемое. Но порой результат удивляет. Я недавно задалась вопросом, зачем я собираю все эти странные вещи. Мне всегда казалось, что так я оберегаю маму и Кэтлин. Может, я действительно их спасаю. Только от чего? От бойфрендов, мужей, от простуды и гриппа, от грабителей. Мир сам по себе страшное место, даже если не брать в расчет чудовищ, колдовство и богов.
Я смотрю на свои маленькие руки, распрямляю короткие толстые пальцы. Вглядываюсь в затянутые кожей промежутки между косточками. Как много ужасов скрывает наш облик. Как много тех, кем мы выбираем быть.
Шлемник
(избавление от мелкого зла)
Кэтлин сидит за столом напротив меня и улыбается. Так мог бы улыбаться хищник, задумавший присвоить чужую добычу, или соперник. В прежние времена она адресовала такую улыбку другим девушкам. Тем, до кого ей не было дела. Теперь и я вошла в их число. Ужасное ощущение. Только мне начинает казаться, что лед между нами треснул, как становится еще холоднее.
Кэтлин лучится самодовольством – сегодня ей разрешили ехать в школу в автобусе. С памятного разговора в библиотеке прошла неделя, и маме надоело подвозить ее на машине. Сегодня Лон не станет караулить с кофе на автобусной остановке. Брайан заставил его пообещать, что он будет держаться подальше от Кэтлин, и Лон, судя по всему, пообещал. А Брайан поверил ему ровно настолько, насколько отчим может поверить парню, который околачивается возле школы, чтобы поболтать с его падчерицей.
И еще котенок этот…
Кнопка хотя бы не отказывается со мной дружить.
