– Адасим, у тебя есть друзья в школе?
– Есть парочка. Эд – хороший друг.
– Ты хочешь сказать: Эдвина?
– Нет, Эдвард.
Мерьем сдвинула брови:
– Хлопок играет с огнем. Ты уже вышла из того возраста, когда девочки «дружат» с мальчиками. Быть может, когда те станут совсем старыми, дряхлыми и беззубыми… Но прямо сейчас подумай только об одной вещи.
В глазах Ады зажглись озорные искорки.
– Интересно – о какой?
– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, – отмахнулась Мерьем.
– Я лишь хочу, чтобы вы произнесли это по буквам, – сказала Ада. – По-вашему, мальчики хотят заниматься сексом, а девочки – нет. Да?
– Женщины отличаются от мужчин.
– Потому что не имеют сексуальных желаний?
– Потому что слишком заняты! У женщин есть более важные дела. Заботиться о своих семьях, родителях, детях, соседях. Делать так, чтобы все шло ровно и гладко. На женщинах держится мир, у нас нет времени валять дурака! – Увидев, что племянница поджала губы, едва сдерживая улыбку, Мерьем спросила: – Интересно, что это тебя так рассмешило?
– Вы! То, что вы говорите. Похоже, вы никогда не видели документальных фильмов о природе. Почему бы вам не поболтать с моим папой. Он расскажет вам об антилопах, медоносных пчелах, комодских варанах… Вас наверняка удивит, что самки иногда больше заинтересованы в сексе, чем самцы.
– Для деторождения, каним. И это единственная причина. Женской половине животного мира точно так же наплевать на секс.
– А как насчет бонобо?
– Никогда не слышала о таких.
Достав телефон, Ада показала тете картинку.
Картинка явно не впечатлила Мерьем.
– Это обезьяны. А мы люди.
– Мы унаследовали почти девяносто девять процентов ДНК от бонобо. – Ада спрятала телефон в карман. – В любом случае, по-моему, вы слишком многого ждете от женщин. Вы хотите, чтобы они жертвовали собой ради благополучия остальных, пытались всех ублажить, соответствуя при этом стандартам красоты, далеким от реальности. Что явно несправедливо.
– Мир вообще несправедлив, – заметила Мерьем. – Если камень падает на яйцо, яйцу не позавидуешь, а если яйцо падает на камень, яйцу все равно не позавидуешь.
Ада пристально посмотрела на тетю:
– По-моему, мы, женщины, не должны так безжалостно к себе относиться.
– Никогда не говори «аминь», если просишь у Всевышнего невозможного.
– Здесь нет ничего невозможного! Почему нельзя уподобиться канадским казаркам? Самцы и самки казарок практически не отличаются друг от друга. И, кроме того, у большинства самок даже нет броских перьев. Обычно самец выглядит более ярко.
– Извини, нам это не подходит, – покачала головой Мерьем. – У нас, у людей, действуют другие правила. Женщинам необходимо красивое оперение.
– Зачем?
– Потому что в противном случае на ее мужчину спикирует другая женщина и уведет его. И, уж можешь мне поверить, когда птица достигает моего возраста, ей вовсе не хочется куковать в одиночестве.
И Ада прекратила задавать вопросы, но не потому, что согласилась с тетей, а потому, что в очередной раз почувствовала, какое ранимое и робкое существо скрывается под маской энергичной и самоуверенной женщины.
– Я учту, – сказала Ада. – У вас, случайно, не осталось еще каких-нибудь хозяйственных советов?
Взгляды на вещи
Лондон, конец 2010-х годов
Костас сидел за компьютером в своем кабинете – бывшем сарае для рассады и инструментов, – черты лица заострились в голубом свете экрана. Это убежище Костас устроил собственными руками; стол был завален документами, книгами, научными статьями. Время от времени он смотрел в окно, задумчиво поглядывая на сад. Теперь, когда циклон «Гера» миновал, в воздухе чувствовалось нечто новое: ощущение хрупкого мира, наступившего после яростной битвы. Через пару недель наступит весна, и можно будет откапывать фиговое дерево.
В тот день, когда умерла Дефне, Костас уже неделю находился в Австралии, куда отправился во главе экспедиции международной группы ученых. После мощных лесных пожаров в этой стране, уничтоживших обширные участки леса, Костас с коллегами должны были установить, отличается реакция на пожар деревьев, перенесших в прошлом засуху или экстремальное тепло, или деревьев, предки которых некогда перенесли подобные травмы, от реакции остальных древесных видов.
Ученые провели многочисленные исследования многолетней растительности на обогащенной золой почве, сосредоточившись в основном на обычных видах Eucalyptus grandis. Саженцы выживших растений были подвергнуты в лабораторных условиях воздействию сильного огня, в результате чего удалось обнаружить, что деревья, чьи предки оказались в экстремальных условиях, реагировали на негативные воздействия более оперативно, продуцируя больше белка для защиты и регенерации клеток. Эти открытия находились в согласии с более ранними исследованиями, согласно которым идентичные виды тополей, выросших в одинаковых условиях, но в разных местах, по-разному реагировали на негативные воздействия, такие как засуха, в зависимости от того, откуда они были родом. Могло ли это означать, что деревья не только обладали своеобразной памятью, но и передавали ее по наследству?
Костасу не терпелось поделиться своим открытием с женой, однако он не смог связаться с ней по телефону. В тот же день он повторил попытку, попробовав дозвониться на городской номер и на мобильник Ады, с тем же успехом.
В ту ночь он так и не сомкнул глаз; что-то мучительно сжимало грудь, будто вокруг тела обвилась гигантская змея. В три часа утра телефон у его постели внезапно ожил. Голос Ады, практически неузнаваемый; слова перемежались судорожными вздохами, не менее отчаянными, чем всхлипывания. Неоновые огни вывески рядом с отелем пробивались сквозь плотные шторы, мигая оранжевым и белым, а потом снова – кромешная тьма. Когда Костас мыл в ванной лицо перед зеркалом, оттуда на него смотрели глаза испуганного незнакомца. Оставив свою команду, не завершив эксперимента, Костас вызвал такси до аэропорта и первым же рейсом вернулся в Лондон.
* * *
Костас с детства любил деревья. Они дарили ему утешение. Его собственное святилище. Он постигал жизнь через краски и плотность их ветвей и листвы. Однако столь глубокое восхищение растениями заронило в его сердце странное чувство вины, как будто, уделяя так много внимания природе, он упускал нечто такое, быть может, не столь критичное, но не менее важное и непреодолимое: человеческие страдания. При всей своей любви к миру деревьев, с его сложной экосистемой, не пытался ли он тем самым окольным путем избежать повседневных реалий политики и конфликта на острове? Где-то в глубине души Костас понимал, что люди, особенно из близкого окружения, видят вещи именно в таком свете, однако все его существо яростно противилось подобной мысли. Костас всегда искренне верил в недопустимость установления каких-либо приоритетов в том, что касается человеческих страданий и страданий животных, превалирования прав человека над правами животных или, по крайней мере, прав человека над правами растений. При этом Костас знал, что, озвучив свои идеи, он не на шутку оскорбит многих своих соотечественников.
