Меня бесконечно тронуло, что Мерьем – да будет благословенна ее душа! – в ту ночь сложила башню из камней, построила мост из песен и молитв, чтобы я могла спокойно покинуть этот мир и отойти в мир потусторонний, если он, конечно, существует. Это было чудесное желание, насколько возможно. Однако у нас с сестрой всегда были разные взгляды. Если она хотела, чтобы я перешла в мир иной, где бы меня благополучно препроводили через райские врата, то я предпочитала оставаться там, где была, глубоко в земле.
Когда я умерла и пустота, словно огромный зевающий рот, проглотила меня, поначалу я просто парила в невесомости. Я видела себя на больничной койке, где лежала в коме, и понимала, что это безумно грустно, хотя абсолютно ничего не чувствовала. Между моим сердцем и окружающей его печалью словно была воздвигнута стеклянная стена. А потом открылась дверь и вошла Ада с букетов цветов в руке, ее улыбка постепенно увядала с каждым неуверенным шагом, и я больше не могла этого видеть.
Я была не готова оставить их. Не могла я и еще раз переместиться. Я хотела, чтобы меня и дальше удерживала любовь – единственная вещь, которую люди не смогли уничтожить. Но где мне было найти приют теперь, когда я уже не числилась среди живых и лишилась тела, оболочки, формы? И тут я поняла. Старое фиговое дерево! Где же мне еще искать пристанище, если не в его древесных объятиях?
После похорон, глядя, как день потихоньку идет на убыль и свет становится темным безмолвием, я парила в воздухе, кружа над Ficus carica. Я проникла в сосудистую систему фигового дерева, вобрала в себя воду из листьев и снова вдохнула в себя жизнь через его поры.
Бедняжка смоковница! Когда я перешла в нее, она внезапно по уши влюбилась в моего мужа. Впрочем, я не возражала. Скорее, наоборот, я была счастлива. И у меня даже возник вопрос: а что, если в один прекрасный день Костасу суждено ответить ей взаимностью? Если, конечно, человеку суждено влюбиться в дерево.
Женщины, по крайней мере там, откуда я родом, время от времени действительно превращались в местную флору. Дефне, Дафне, Дафна… Спасаясь от влюбленного в нее Аполлона, Дафна превратилась в лавровое дерево. Ее кожа стала тонкой корой, руки – гибкими ветвями, волосы – шелковистой листвой, и, как повествует Овидий, «резвая раньше нога становится медленным корнем». И если Дафна обратилась в дерево, чтобы убежать от любви, я превращаюсь в дерево, чтобы удержать любовь.
Воздух становится теплее, небо над Лондоном окрашивается в голубоватые тона. Я чувствую, как бледный луч солнца мучительно медленно прочесывает землю. На это потребуется какое-то время. На обновление. На исцеление тоже потребуется какое-то время.
Но я знаю, я верю, что мой возлюбленный, мой ненаглядный Костас Казандзакис в любую минуту выйдет в сад с лопатой руках – возможно, в своей старой синей парке, купленной когда-то на Портобелло-Роуд, – и что он откопает меня, вытащит на свет божий, нежно обнимая обеими руками, а в его прекрасных глазах я увижу навечно отпечатавшиеся в душе воспоминания об острове в дальнем конце Средиземного моря, воспоминания о нашей любви.
К читателю
Многие истории пропавших без вести, приведенные в романе, основаны на реальных отчетах. Так, для тех, кто хочет узнать больше, сборник «Beneath the Carob Trees: The Lost Lives of Cyprus» Ника Данцигера и Рори Маклина (Nick Danziger and Rory MacLean), в рамках проекта Комитета по пропавшим без вести, ПРООН, представляет собой глубокое исследование, трогающее душу.
Когда я собирала факты для своего романа, очень важную роль сыграли для меня эксгумации, проведенные в Испании и Латинской Америке. Рассказ о водителе такси – вымысел, поводом для возникновения которого, однако, стал реальный факт: леденящая душу реплика, сделанная бывшим франкистом – проводником группы Красного Креста, на которую я наткнулась в замечательной книге Лейлы Реншоу (Layla Renshaw), «Exhuming Loss: Memory, Materiality and Mass Graves of the Spanish Civil War».
Рассказ о дедушке Костаса, застреленного солдатами во время комендантского часа, является эхом трагедии, о которой рассказано в книге Марка Симмонса (Mark Simmons) «The British and Cyprus: An Outpost of Empire to Sovereign Bases, 1878–1974». Еще одна проникновенная работа – книга Джеймса Кер-Линдсея (James Ker-Lindsay) «The Cyprus Problem: What Everyone Needs to Know».
На статью, которую Костас читал в августе 1974 года, меня вдохновила напечатанная годом позже, 8 августа 1975 года, статья в журнале «Science» «Are we on the brink of a pronounced global warming?» американского климатолога и геохимика Уолли Брокера (Wally Broecker), который одним из первых предупредил нас о наличии связи между антропогенными выбросами углерода и повышением глобальной температуры.
Информацию о цветоводческих фермах и венках на могилы убитых британских солдат, так же как и о некоторых потрясающих деталях об острове, я почерпнула из чудесной книги Табиты Морган «Сладкий и горький остров» (Tabitha Morgan, «Sweet and Bitter Island: A History of the British in Cyprus»). Книга Лоренса Даррелла «Горькие лимоны» («Bitter Lemons») – личный и неожиданный взгляд на Кипр между 1953 и 1956 годом. Работа Андрекоса Варнавы (Andrekos Varnava) «British Imperialism in Cyprus: The Inconsequential Possession» дает впечатляющий отчет о периоде между 1878 и 1915 годом, а антология «Nicosia Beyond Borders: Voices from a Divided City» блестяще передает голоса писателей – греков-киприотов и турок-киприотов. Забавные эпизоды, мифы и истории предлагает книга Колина Таброна (Colin Thubron) «Journey into Cyprus».
Я наткнулась на письмо, разосланное гостям отеля «Ледра палас» (опубликовано в газете «Обсервер» от 15 сентября 1974 года), в книге Кеннета Моррисона (Kenneth Morrison) «Sarajevo’s Holiday Inn on the Frontline of Politics and War».
Информацию о комарах я почерпнула в ставшей моей любимой книге Тимоти Вайнгарда (Timothy C. Winegard) «The Mosquito: A Human History of our Deadliest Predator».
Детальную инструкцию, как закопать фиговое дерево, см.: https://www.instructables.com / Bury-a-Fig-Tree/.
Размышления по поводу оптимистов и пессимистов среди растений были навеяны статьей Коуки Хикосаки, Юко Ясумуры, Онно Мюллера, Риичи Огучи (Kouki Hikosaka, Yuko Yasumura, Onno Muller и Riichi Oguchi) в «Trees in a Changing Environment: Ecophysiology, Adaptation and Future Survival». Если вас интересует тема эпигенической наследственности и механизма передачи воспоминаний от одного поколения к другому не только у растений, но и у животных, см. работу Дэниела Чамовица (Daniel Chamovitz) «What a Plant Knows: A Field Guide to the Senses».
Раздел, посвященный тому, что люди не замечают деревьев, был заснят в передаче TED «Обратный отсчет начала климатического кризиса и пути построения мира с нулевыми выбросами парниковых газов».
За дальнейшей информацией по экспериментам с деревьями см.: https://www.sciencedaily.com/releases/2011/ 07/110711164557.htm.
Если вы хотите еще глубже проникнуть в чудесный мир фиговых деревьев, см. следующие работы: «Gods, Wasps and Stranglers: A Secret History and Redemptive Future of Fig Trees» by Mike Shanahan; «Figs: A Global History» by David Sutton; «The Cabaret of Plants» by Richard Mabey. Книга Дэвида Хаскелла (D. G. Haskell) «The Forest Unseen: A Year’s Watch in Nature» также содержит очень полезную информацию. Название одной из книг Костаса навеяно работой Мерлина Шелдрейка (Merlin Sheldrake) «Entangled Life: How Fungi Make Our Worlds, Change Our Minds and Shape Our Futures».
