Батальоны волонтеров 1791 года были крайне разнообразны по своему качеству. Вероятно, поэтому столь противоречивы высказывания о них, колеблющиеся от самых восторженных до самых презрительных.
Вот что писал, например, генерал Монтескье военному министру Сервану по поводу качества частей своей армии: «Полки (линейные войска), которые прислали из Эльзаса, находятся в жалком состоянии. Во всей армии нет ничего приличного, кроме нескольких батальонов волонтеров. Я хотел бы от всего сердца, чтобы вы прислали больше этих батальонов, и уверен, что из них можно извлечь пользу. Они обычно лучше обучены, лучше дисциплинированы и более подвижны, чем полки. Если бы эти батальоны были более многочисленны, я охотно согласился бы не иметь других войск»
[15].
Генерал Дампьер с большой похвалой отзывался о поведении волонтеров в битве при Жемаппе: «Три первые батальона Парижа стояли слева от Фландрского полка, эти три батальона вели себя очень достойно. 1-й Парижский батальон под командованием храброго Баллана отбил атаку эскадрона Кобурга, поддержанного гусарами, уложив перед собой впечатляющий вал из людей и лошадей. 2-й и 3-й вели огонь по венгерским гренадерам, эти батальоны находились под командованием двух командиров, известных своей отвагой: граждан Мальбранша и Лака…»
[16].
Равным образом имеются и противоположные свидетельства. Вот что доносил, например, военному министру генерал Ламорисьер 9 октября 1791 года: «Я имею честь донести Вам об отсутствии дисциплины, которое царит в этих частях, и прошу Вас сообщить, есть ли эффективный способ наказаний, который позволил бы внедрить среди волонтеров подчинение и субординацию, необходимые для каждого солдата. Их командиры неоднократно приказывали им построиться как для того, чтобы изучать военные упражнения, так и для других целей. Значительная часть волонтеров отказалась явиться в открытую, другие же не явились молча. Со всех точек зрения граждане желали бы убрать отсюда эти войска, дурное поведение которых их беспокоит»
[17].
Наконец, генерал Вимпфен писал 31 декабря 1791 года из Кольмара: «…Вы поймете, что батальонам волонтеров Верхнего Рейна, а также Верхней Саоны и Дуба многого не достает, чтобы быть использованными в качестве воинских частей. Это отставание связано с двумя пороками в их организации, о которых я предупреждал военного министра еще в момент их формирования. Первый – это способ производства офицеров, который вызвал дурные и даже просто смешные результаты. Интриганы, болтуны и особенно выпивохи победили на выборах способных людей. Второй – то, что департаментам поручено обмундировывать и экипировать волонтеров, в то время как у этих департаментов нет ни су, да и к тому же это не их сфера деятельности…»
[18].
Так или иначе, волонтеры 1791 года быстро приобрели выправку. Из писем волонтеров мы видим, что воинские упражнения проводились регулярно и зачастую почти каждый день
[19]. С началом войны они хладнокровно приняли боевое крещение и скоро стали достойными солдатами.
Хотя волонтеры 1791 года пополняли силы армии, но все-таки объявление войны застало Францию недостаточно готовой к борьбе. Необходимы были новые контингенты. И решили снова прибегнуть к методу, давшему положительные результаты.
11 июля 1792 года Законодательная Ассамблея провозгласила: «Граждане! Отечество в опасности! Пусть те, кто получат честь отправляться первым, чтобы защитить все, что у них есть дорогого, помнят, что они французы и свободны; пусть их сограждане поддерживают у очагов безопасность личности и собственности, пусть магистраты народа будут бдительны, пусть все в спокойствии и отваге, характеризующих истинную силу, ждут для действия слова закона, и Отечество будет спасено!»
[20].
12 июля закон провозгласил первый набор в 50 тысяч человек для пополнения линейных войск и формирования 42 новых батальонов (около 33 600 человек) волонтеров.
В Париже, раскаленном энтузиазмом, и в восточных департаментах, находящихся под непосредственной угрозой, набор происходил активно. 22 июля по улицам прошли кортежи национальной гвардии, неся огромные панно с надписью: «Отечество в опасности!» На Новом мосту каждый час грохотали орудия, отовсюду раздавался треск барабанов, звуки труб, призывы ораторов, стук копыт по мостовой и лязг оружия. В этой насыщенной подъемом и энтузиазмом атмосфере набор осуществлялся быстро. Только за неделю записалось 15 тысяч добровольцев. Не меньше желающих было и в приграничных департаментах. Только один департамент Верхней Сены дал сразу 8 батальонов. Что же касается контрреволюционных районов, здесь противодействие было еще острее, чем в 1791 году. В общем же призыв 1792 года поставил в строй огромное пополнение, причем необходимо отметить, что на этот раз наряду с городами значительный вклад внесла и деревня. В то время как 15 % волонтеров 1791 года были выходцами из сельской местности, в 1792 году таковых было 69 %.
Это пополнение необходимо было снабдить командными кадрами. Как и в 1791 году, офицеры избирались непосредственно волонтерами. Однако условия выборов, да и сам контингент избирателей были другими. Революция вступила в новый, более радикальный период. Выборы на командные посты проходили на этот раз вне контроля местной элиты. Результат поэтому оказался соответствующим. Среди офицеров практически не осталось дворян (лишь 0,7 % вместо 4,0 % в 1791 году), уменьшилось количество буржуа, зато вырос процент ремесленников с 22,8 до 32,9 %; наконец до 13–15 % младших офицеров были сыновьями крестьян
[21].
Неизвестный художник. Луи Сен-Жюст (1767 – 1794)
Знаменитый деятель Революции Сен-Жюст был комиссаром при Рейнской армии с 16 октября 1793 г. по 4 января 1794 г. Суровыми мерами террора ему удалось восстановить дисциплину, обеспечить снабжение войск и освободить город Ландау от вражеской блокады
Офицеры волонтеров 1792 года были людьми, имеющими немало доброй воли и отваги, но их образовательный уровень был значительно ниже, чем у их предшественников в 1791 году. Наконец, полностью «демократические» выборы привели к тому, что командиры оказались в значительной степени зависимы от своих солдат.
