16 ноября 1806 г. потрясенный поведением баварцев Жером доносил императору: «Сир, после того, как мы обстреливали крепость Глогау в течение трех дней… я решил пойти на штурм. В тот момент, когда это должно было произойти, генерал Деруа (баварский) доложил мне, что, хорошенько подумав, он пришел к выводу, что не может полностью рассчитывать на свои войска для подобного отчаянного дела, что не приученные к решительным атакам, они могут подвести в ответственный момент, и им не хватит отваги и энергии, которые обеспечивают успех»
[754].
Лефевр докладывал также из под Данцига: «Немцы склонны к дезертирству, их необходимо кормить лучше, чем французских солдат, чтобы помешать им разбежаться по окрестным деревням… Они хороши лишь только для того, чтобы пожирать продовольствие, и мало годны для штурма… Саксонцы сражаются хорошо, зато не хотят заниматься осадными работами, что же касается баденцев, то они вообще никуда не годятся, ни в работу, ни в огонь… Нужно, Сир, чтобы Вы освободили меня от всех этих людей»
[755].
Но на все жалобы Император невозмутимо отвечал: «Вы слишком строги к союзникам, и особенно к полякам и баденцам. Они, конечно, не привыкли к огню, но это пройдет, поверьте мне. Разве мы были в 92 году такими же храбрыми, как сейчас, после пятнадцати лет войн? Вы, как старый солдат, будьте снисходительны к молодым начинающим солдатам, у которых пока еще нет вашего хладнокровия под огнем»
[756].
Наполеон оказался прав. Действительно, прошло немного времени, и союзные контингенты в контакте с французскими полками мало-помалу приобрели твердость и выдержку, подтянули дисциплину.
В октябре 1808 г. контингент Рейнской конфедерации, высланный для поддержки французских войск на Пиренеях, вступил в Испанию. Из немцев и голландцев была сформирована так называемая «немецкая» дивизия Леваля в составе 3 бригад:
Из 4-го, 7-го и 9-го линейных полков герцогства Варшавского была сформирована польская дивизия под командованием генерала Валанса. Позже на Пиренеи будут направлены итальянские, неаполитанские, вестфальские полки. Всего здесь будут сражаться около 70 тысяч солдат иностранных контингентов (не считая иностранных полков, о роли которых мы будем говорить отдельно).
Уже в первых сражениях Испанской кампании немецкие и польские части зарекомендовали себя совершенно иначе, чем в кампанию 1807 г.
17 марта 1809 г. дивизия Леваля, двигаясь в авангарде 1-го корпуса Виктора, подошла к плато Меса-де-Ибор, неприступной позиции, занятой испанским отрядом, численностью около 6 тысяч человек. В рядах немецкой дивизии было налицо не более 3 тысяч человек, однако маршал Виктор приказал атаковать. Неприятель «…построился за речкой Ибор на отвесных кручах высотой 300–400 туазов
[757], – докладывал маршал королю Жозефу. – Противник защищал эту позицию со всем возможным упорством, однако должен был уступить доблести немецких войск… Перевал был усилен укреплениями, вооруженными артиллерией, нужно было дать новый бой, чтобы овладеть им. Этот бой был тяжелым и кровавым. После двух часов отчаянной схватки укрепления и семь неприятельских пушек были взяты дивизией Леваля… Везде дивизия Леваля проявила храбрость и отвагу, которой я могу воздать лишь похвалу. Ее офицеры и солдаты доказали, что они достойные союзники Франции»
[758].
В тот миг, когда полк Нассау выходил из деревни Меса-де-Ибор, он был встречен ураганным огнем испанской артиллерии, однако «полковник Фон Крузе развернул свои батальонные колонны со спокойствием и уверенностью, которые не могли бы быть большими на учебном плацу, все фланговые вышли на линию развертывания, а фельдфебель Остерман из 1-го батальона выровнял их с такой тщательностью, что генерал Шефер даже упрекнул полковника за чрезмерную “педантичность” его унтер-офицера…»
[759].
Немецкие части покрыли себя славой и в битве при Меделлене, где четыре каре дивизии Леваля вынуждены были отбить атаку огромных масс испанской кавалерии. Стойкость, проявленная союзниками Империи, была такова, что во французских войсках полк Нассау прозвали «живой крепостью».
Прощаясь с немецкой дивизией, перешедшей в 4-й корпус генерала Себастиани, маршал Виктор написал генералу Левалю: «Ваша дивизия вызвала мое самое глубокое расположение… под Меса-де-Ибор, Меделленом, Меридой и Трухильо и во всех других случаях, она проявила достоинства, которые трудно переоценить»
[760].
11 августа 1809 г. 4-й корпус генерала Себастиани должен был атаковать испанскую армию генерала Венегаса, закрепившуюся на холмах, увенчанных старинным городком и замком Альмонасид. Себастиани приказал польской дивизии штурмовать крутой холм в лоб, а немецким войскам Леваля совершить обходной маневр.
«Этот приказ, – докладывал командир корпуса королю Испании Жозефу, – был исполнен с восхитительной точностью. Холм, который защищали 10 тысяч испанцев и 7 орудий, был взят польской дивизией в штыки под ураганным огнем врага. Атака правого крыла была не менее стремительна. Генералы Леваль и Шефер (Нассау), шедшие впереди своих войск, смели все, что противостояло их напору»
[761].
В этой отчаянной битве особенно отличились польские полки и прежде всего 7-й пехотный герцогства Варшавского. Построившись в каре, он отразил все отчаянные контратаки испанцев. В упорной борьбе полк потерял 20 офицеров убитыми и ранеными. Геройской смертью пал на поле боя и его командир – полковник Соболевский. Всего же польские части оставили на поле боя под Альмонасидом 1035 человек
[762].
Как видно из этих рапортов, отныне союзные немецкие и польские полки рассматривались французскими генералами как части, достойные уважения и даже восхищения.
Особенно высокую репутацию заслужили польские полки. Дивизия из войск герцогства Варшавского отличится в битве при Оканье, в боях в горах Сьерра-Морена. Ее подразделения будут доблестно сражаться под Малагой, Торосом, Марбеллой и Эстепоной. 15 и 16 октября 1810 г. отряд 4-го пехотного полка герцогства Варшавского численностью в 400 человек под командой майора Брониша и капитана Млокошевича отбил атаку трехтысячного англо-испанского десанта на форт Фуэнгирола. Доблесть поляков дала возможность французскому командованию подтянуть резервы и наголову разгромить врага, причем сам начальник английской экспедиции генерал Блейни попал в плен.
