День битвы при Альбуэре 16 мая 1811 г. был отмечен для Вислинцев, пожалуй, одним из самых их блистательных подвигов. Внезапной атакой уланы, поддержанные 2-м гусарским, разгромили английскую пехотную бригаду Кольборна: три неприятельских батальона из четырех были практически полностью уничтожены польской кавалерией.
Что же касается пехоты легиона, то бесспорно самой яркой страницей ее славы стала осада Сарагосы (точнее, обе осады). В отчаянных боях за каждый дом, за каждую улицу города, оборонявшегося многочисленным фанатичным гарнизоном, отличились все пехотные полки Вислинского легиона.
Вот как описывает очевидец осады бой за монастырь Санта-Энграсия, ключевой пункт испанской обороны: «Поляки второго Вислинского полка под командованием Хлопицкого… были разделены на много мелких групп, которые вводились в бой одна за другой, чтобы избежать толкучки. Эти колонны бегом преодолели 120 туазов по открытой местности и с яростью ворвались на развалины первой стены, которая была разбита на большом протяжении. Но за ней была другая стена, в которой была пробита лишь узкая брешь всего в восемь-десять футов ширины, а ружья тысячи двухсот защитников монастыря были нацелены на нее. Первые из наших храбрецов, достигшие стены (капитан инженерных войск Сегон и капитан Нагрудский), устремились очертя голову в этот пролом, за ними бросились солдаты Вислинского легиона, которые, как разъяренные львы, ворвались внутрь. Страшный бой завязался по всему монастырю. Монахи, солдаты, крестьяне, женщины и даже дети, взаимно возбуждая свою отвагу, защищали каждую пядь земли. Они бились внизу и наверху, дрались за каждый коридор, за каждую комнату, стреляя из-за мешков с шерстью, а иногда из-за груд книг, ведя также непрерывный огонь из бойниц. Один из поляков был убит на лестнице монахом, обрушившим на его голову тяжелое распятие. Несмотря на эту яростную оборону, испанцы были отброшены к монастырю Капуцинов, который был также взят нами. Шесть фугасов, которые взорвались под нашими солдатами, не смогли их остановить, и мы преследовали врага до соседних домов, по которым они тотчас же открыли огонь своих батарей…»
[804].
Польская пехота, непрерывно сражавшаяся 80 дней и ночей, понесла тяжелые потери – треть солдат и офицеров убитыми и ранеными. В августе 1809 г. в Испанию прибыли награды для храбрых поляков. Увы, число наград мало соответствовало проявленной отваге. Во 2-й Вислинский полк прислали только семь крестов Почетного легиона, причем «…двое из представленных к награждению уже умерли к тому времени от полученных ран, два других лежали еще в госпитале… Мы заслужили большего, – с горечью писал офицер польской пехоты, – но о поляках чаще вспоминали в день боя, а не после него»
[805].
Подобно Вислинским уланам польская пехота приняла также активное участие в борьбе с герильей. Во время знаменитой осады Таррагоны в 1811 г., за взятие которой генерал Сюше получил маршальский жезл, Вислинцам было поручено обеспечить бесперебойное снабжение армии продовольствием и боеприпасами, сражаясь с известным предводителем испанских герильясов – Мина и с каталонским ополчением. Доверие главнокомандующего было полностью оправданно.
Вот что рассказывает офицер 2-го Вислинского полка: «В течение трех месяцев, благодаря активности и бдительности, удалось сдержать этих опасных врагов и прикрыть от вражеских рейдов район Синко-Вильяс, откуда осаждающая армия получала все ей необходимое. Благодаря ему (Хлопицкому), благодаря нам, ни один рацион продовольствия не пропал. Наш командир стал ужасом для партизан. Одного только слуха о его приближении, одной только фразы “El general de los Polaccos”
[806] было достаточно, чтобы враг убегал за многие километры. Но лишь господу известно, какой ценой мы достигали этого результата! Нужно было совершать без конца дневные марши по 7–8 лье, по козлиным тропам, забираться на отвесные скалы, спускаться в пропасти, испытывать то ужасную жару в долинах, то ужасный холод в горах…»
[807].
В Испанской кампании принял участие не только Вислинский легион, но и другие иностранные формирования однородного национального состава. Прежде всего швейцарские полки, которые подобно полякам будут отправлены в начале 1812 г., чтобы присоединиться к корпусам Великой Армии, готовящейся совсем для другой войны…
Швейцарские части вновь после старого порядка появились в рядах французских войск согласно «Капитуляции» (старинное название договора – от лат. «capitul» – статья) от сентября 1803 г. между Французской республикой и Швейцарской Федерацией. Согласно этому договору швейцарцы должны были выставить (за оплату) четыре пехотных полка с ротами артиллерии для службы Франции. Численность швейцарских войск, передаваемых в распоряжение 1-го консула Бонапарта определялись в 16 тысяч человек.
В статье 7-й «Капитуляции» оговаривалось, что «…Швейцарцы, допущенные в вышеназванные полки, должны иметь возраст от 18 до 40 лет, минимальный рост их должен быть 5 футов 2 дюйма, то есть 1 м 678 мм, и они не должны страдать никакими болезнями. Новобранцы также должны подписать обязательство верно служить Французской республике в течение четырех лет. По истечении данного срока они вольны либо покинуть часть, либо подписать повторный контракт на два, четыре, шесть или восемь лет»
[808].
Интересно, что статья 18 договора оговаривала, что «швейцарские войска на службе Франции никогда не будут употреблены за пределами континентальной Европы»
[809] – солдат с берегов Женевского озера или из цветущих долин Берна явно не прельщала перспектива драться с неграми на Сан-Доминго. Статья 22 предусматривала зато, что швейцарские офицеры могли получить все воинские звания и все воинские отличия, существующие во Франции.
Дополнительный договор, подписанный в марте 1812 г., предусматривал ответственность со стороны властей Швейцарии за своих солдат. Швейцарское правительство обязывалось за свой счет заменять дезертиров из полков, по мере того, как список таковых представлялся французскими властями. Также Швейцария брала на себя обязательство не поставлять солдат никаким другим государствам, кроме как Французской Империи, а также стараться вернуть всех швейцарцев, которые уже служат иным странам, «употребив для этого все способы убеждения и властного воздействия, которыми оно располагает»
[810].
