Нужно также подчеркнуть, что катастрофа в России и взрыв германского шовинизма не оборвали историю иностранных контингентов, сражавшихся в рядах наполеоновского войска и тем более иностранных полков на службе Франции. Однако роль и тех и других становится все более второстепенной. За исключением польских полков, все так же отважно бьющихся за свободу своей отчизны, и итальянцев (северной Италии), не желавших возвращения австрийского господства, иностранные солдаты все с меньшей охотой шли в огонь. Европейская империя отныне была потеряна и война становится делом прежде всего французов, которые сражаются за интересы Франции. Интересно, как остро в это время простой пехотный офицер наполеоновской армии ощутил на себе резкое изменение обстановки. 6 марта 1813 г. он написал: «Еще сосем недавно, в счастливые времена, когда я приближался к границам Франции после долгого отсутствия, я почти не испытывал никаких чувств – Европа была моим отечеством. Теперь я вернулся к более скромным понятиям, и вид французского берега Рейна произвел на меня совершенно новое, сильное впечатление»
[872].
Все сказанное выше представляет собой, конечно, лишь глобальный процесс, происходивший в 1813 г. Совершенно очевидно, что он развивался не просто и не прямолинейно. Для начала необходимо отметить, что государства Рейнской конфедерации в 1813 г. выставили контингенты, которые потребовал у них Наполеон:
Бавария – 9000 человек
Саксония – 15 000 человек
Вюртемберг – 9500 человек
Баден – 7000 человек
Вестфалия – 8000 человек
Берг – 800 человек
Мелкие германские государства – 9300 человек
_____________
Итого: 58 600 человек
Итальянское королевство поставило под ружье 28 тыс. солдат, Неаполь – 13 тыс., Дания – 12 тыс. Польша из последних сил мобилизовала еще 25 тыс. рекрутов, в результате чего численность польских войск снова увеличилась до 37 540 человек, вместе же с поляками на французской службе в рядах Великой Армии сражалось до 40 тыс. уроженцев берегов Вислы и Варты.
В результате в рядах наполеоновского войска в начале 1813 г. было не менее 150 тыс. солдат иностранных контингентов. Равным образом из примерно шестисот тысяч солдат, состоявших на службе во Французской армии, около четверти, т. е. также 150 тыс. человек, были нефранцузами. Таким образом, и в 1813 г. Великая Армия во многом сохраняла ещё свой интернациональный характер.
Войска союзников и в эту кампанию будут совершать подвиги. Не говоря уже о поляках и итальянцах, сражавшихся с отвагой и постоянством, все так же безупречно, как в предыдущей войне, дрался баденский контингент. 18 апреля под Веймаром блистательной атакой баденские драгуны разгромили прусских гусар. Среди раненых пруссаков был и командир отряда подполковник Блюхер, сын знаменитого фельдмаршала. А за доблесть в битве под Люценом, свидетелем которой был маршал Ней, полк баденских драгун получил 25 крестов Почетного Легиона.
Но, пожалуй, самым удивительным «рудиментом» наполеоновской Европы стал гарнизон Данцига под командованием неутомимого Раппа. Здесь, в крупном порту и городе-крепости на побережье Балтики, собрались остатки многих разноязычных полков, принявших участие в Русской кампании. Здесь же они были блокированы в самом начале 1813 г. Отрезанные от своих стран и правительств, от воздействия настроений на родине каждого из них, они оказались в замкнутом воинском коллективе, на который их энергичный командир сумел повлиять, воздействуя на благородные струны человеческой души: солдатское товарищество, чувство долга, братство перед лицом опасности. Он смог не только удержать войска в подчинении и верности присяге, но и повести их на подвиг. В то время как в рядах главной армии все более и более чувствовалась апатия союзников Франции, и прежде всего немцев, в гарнизоне Данцига, как еще недавно, плечом к плечу отважно сражались поляки, французы, баварцы, испанцы, вестфальцы, неаполитанцы и даже… африканцы! Противник пытался разложить гарнизон, подбрасывая в Данциг подрывные листовки. «Но я знал верность моих войск, – пишет Рапп, – и полностью им доверял. Я дал им доказательство своего доверия. Если какая-нибудь прокламация попадала к нам, ее зачитывали перед фронтом войск. Солдатам понравилась эта откровенность… и у них было только больше презрения к врагу, который надеялся сломить их честь и отвагу»
[873].
Гарнизон Данцига сражался с удивительной доблестью: «Поляки были несравненны в бою, все – командиры и солдаты – бросались на врага с таким порывом и самоотверженностью, которые не знают себе равных… Неаполитанцы были не менее отважны… Генерал Пепе, полковник Лебон, командиры батальонов Банатье и Сурде, капитаны Шивандье и Чи-
разумеется, уже давно и сделали. Поэтому здесь данный эпизод являлся исключением.
Реакцией на эти события, последовавшие за битвой под Лейпцигом, был Императорский декрет от 25 октября 1813 г., который официально ставит точку на мечте о Великой Империи Европы. В письме военному министру герцогу Фельтрскому от того же дня Император разъясняет причину и резюмирует суть данного документа: «Очевидно, что в том положении, в котором мы находимся, мы не можем больше доверять ни одному иностранцу. Поэтому мне не терпится получить известие о том, что все части, включенные в декрет от сегодняшнего дня, разоружены. Это даст нам недостающие ружья и отнимет их у врага»
[874].
Согласно декрету, расформировывался 4-й иностранный (вспомним, что это бывший Прусский полк), а из 1-го и 2-го иностранных полков должны были быть исключены и разоружены все немцы. Распускался также Иллирийский полк. Хорватские полки упразднялись и превращались в так называемые «пионерные батальоны», то есть в инженерные части, лишённые оружия и имеющие лишь шанцевый инструмент. Равным образом полк Жозефа Наполеона разоружался и трансформировался в три «пионерных» батальона. Распускалась испанская королевская гвардия. Французы, служившие в ней, должны были быть направлены в Бордо для дальнейшего включения во французские части, а из испанцев формировались все те же «пионеры». То же самое предписывалось проделать и с прочими испанскими формированиями на службе короля Жозефа, а также и с остатками Португальского легиона. Но самым, пожалуй, жестоким пунктом этого декрета было то, что все вестфальские, баденские, вюртембергские и нассауские части, сражавшиеся в Испании, должны были быть немедленно разоружены и отправлены во Францию как военнопленные!
Этот декрет потряс солдат и офицеров союзных контингентов, продолжавших сражаться под знаменами Империи. Маршал Сюше, который как дисциплинированный военный и аккуратный администратор прилежно исполнил данный ему приказ, не мог не отправить по инстанции письмо, которое заслуживает того, чтобы мы привели его почти полностью:
