Иное дело в Гвардии. Здесь, если униформа поизносилась, немедленно заказывалась новая. Затраты были столь велики, что финансы Империи не могли поспеть за требованиями все новых и новых гвардейских частей. Но благо поставщики были уверены в стабильности режима и изготовляли товар в долг… так что, когда Империя пала, еще в 1818 г. Королевское министерство финансов занималось погашением долгов за гвардейскую униформу. Если Людовик XVIII и не обладал умом и харизмой своего предшественника, то нельзя обвинить его правительство в финансовой непорядочности. Долги государства, даже того, к которому относились резко враждебно, оставались тем не менее долгами государства, и по ним продолжали аккуратно расплачиваться. В 1818 г. за униформу исчезнувшей Императорской Гвардии оставалось заплатить еще 1 477 479 франков 83 сантима
[903].
Важнейшей привилегией Гвардии было также превосходство в чинах по сравнению с линейными войсками. 20 сентября 1805 г. во дворце Сен-Клу Император подписал декрет, согласно которому солдаты и унтер-офицеры Гвардии имели старшинство в два чина по сравнению с армейскими военнослужащими. Таким образом, рядовой Гвардии был равен по званию сержанту линейных войск (вахмистру в кавалерии или конной артиллерии), капрал – старшему сержанту (вахмистр), сержант – старшему унтер-офицеру, старший сержант (старший вахмистр) – су-лейтенанту. В случае действий Гвардии совместно с линейными войсками соблюдалось следующее правило: гвардеец имел право командовать всеми армейскими чинами, которые стояли ниже того звания в воинской иерархии, которому он соответствовал, но военнослужащим, званию которых формально соответствовал его чин, он должен был подчиняться. Иначе говоря, рядовой Гвардии мог отдать приказ любому капралу линейных войск, но должен был подчиняться всем армейским сержантам; капрал мог командовать всеми сержантами линейных войск, но должен был подчиняться старшим сержантам и т. д.
Что касается офицеров, они имели преимущество в одно звание над офицерами линейных войск.
Наряду с этими весьма конкретными привилегиями материального и иерархического характера, Гвардия имела и много других прерогатив, быть может, не столь важных с точки зрения чисто прозаических интересов, зато необычайно льстивших самолюбию гвардейцев и вызывавших зависть у военнослужащих армейских частей.
Императорский декрет от 14 мессидора XII года (14 июля 1804 г.) определял следующие привилегии Гвардии:
«Повсюду, где войска Императорской Гвардии будут находиться вместе с линейными войсками, им будет принадлежать правый фланг в строю и прочие почетные места.
Офицеры и унтер-офицеры Императорской Гвардии имеют право командовать всеми офицерами и унтер-офицерами линейных войск, находящимися в равном с ними звании, если по долгу службы их отряды объединяются для выполнения совместных действий.
Когда часть или отряд Гвардии повстречает на пути часть или отряд линейных войск, последний должен развернуться во фронт и отсалютовать Гвардии, взяв ружья “на плечо” или сабли “наголо”, если это кавалерия.
Знамена и штандарты должны быть склонены в приветствии, барабаны должны бить “поход”, а трубы играть “Генеральный марш” до тех пор, пока войска Гвардии не пройдут мимо. Полковники или командиры отрядов должны взаимно поприветствовать друг друга. В этом случае проходящая гвардейская часть также приветствует линейные войска, но делает это, не останавливая своего движения.
Когда Император пересекает реку или, посещая морской порт, садится в лодку, чтобы выйти на рейд, только войска Императорской Гвардии имеют право охранять лодку Его Величества…
Во время путешествий… только Императорская Гвардия имеет право предшествовать и следовать за каретой Его Величества»
[904].
Мы дали далеко не полный перечень лишь официально закрепленных привилегий Императорской Гвардии. Забегая вперед, нужно сказать, что и эти во многом заслуженные отличия вызывали ревность, а подчас и зависть простых армейских частей. Однако не менее, а, быть может, более, чем они, раздражали негвардейцев полуофициальные привилегии.
«Императорская Гвардия при распределении по квартирам обладала всеми преимуществами, – писал офицер штаба корпуса Нея. – Было весьма неприятно находиться в контакте с ней. Все, казалось, предназначалось только для нее, повсюду ее солдаты получали двойной рацион. Однажды обоз, который везли ослы, был представлен военному интенданту, и его сопровождающие потребовали положенного им рациона. Интендант выдал им боны на получение подобных рационов, но обозники воскликнули: “Но это же гвардейские ослы!” “Ну, тогда другое дело, – сказал интендант, – для гвардейских ослов – рацион мулов”. Эта фраза стала вскоре крылатой в линейных войсках, и когда армейские полки оказывались рядом с Гвардией, они не забывали крикнуть: “Смотрите-ка, гвардейские ослы! Дайте им рацион для мулов!”»
[905]
А вот, что писал своей матери офицер пеших гренадеров Фаре в 1813 г.: «Бедные линейные войска в самую ужасную непогоду спали на биваках. Мы же бивакировали за все это время не более двенадцати раз. Мы проделали два марша в Силезии, три – в сторону богемской границы. Все остальное время мы провели в Пирне и в Лейпциге, где, по правде говоря, были очень перегружены караульной службой, и, сверх того, нам пришлось потратить кучу денег на себя и наших лошадей (Фаре был полковым адъютантом, поэтому ему требовался конь); но по крайней мере каждый вечер мы спали в хорошей постели…»
[906].
Впрочем, об этом вспоминали, конечно, не только и не столько гвардейцы. Вот что отметил Лежён в своих мемуарах, рассказывая о том, как январским вечером 1809 г. неподалеку от испанского городишка Бенавент ему пришлось добывать себе место для постоя: «Все дома и сараи были полны людьми и лошадьми, и мне пришлось сражаться долго и, наверное, более отчаянно, чем с англичанами, с занявшими их привилегированными войсками Императорской Гвардии, чтобы отбить у них хоть маленькое пространство и поставить лошадей в укрытие»
[907]. Вспомним при этом, что Лежён был не просто офицером, а адъютантом самого Бертье!
Не стоит, конечно, воображать, что в тяжелых условиях зимней кампании в Польше в 1807 г. или тем более в период отступления из России Гвардия жировала, в то время как остальные умирали от голода. Трудно было всем, но совершенно очевидно, что место под крышей и регулярные раздачи продовольствия, если таковые возможно было организовать, были предназначены прежде всего для старых воинов элитного корпуса.
