Как мы и предполагали априорно, реальность, несмотря на всю ее суровость, не имеет все же ничего общего с замогильной картиной, написанной «классиками исторической мысли». В нижеследующей таблице приведены результаты наших подсчетов, которые затем будут проанализированы.
Уже с первого взгляда на эти цифры ясно, что их можно использовать только очень осторожно. Например, сразу бросается в глаза и удивляет, что 6,4 % (311 человек) пехотинцев пропали без вести в России, в то время, как ни один кавалерист и ни один артиллерист не разделил эту участь. Объяснение этому парадоксу очень простое – писари кавалерийских и артиллерийских полков использовали в этом случае другую формулировку, чаще всего «попал в плен». В результате в процентном отношении эта статья потерь более значима у кавалеристов и артиллеристов, чем у пехоты.
Нужно отметить, что 11,5 % переведенных в другой полк представляет собой мало важную цифру. Ведь нас интересует не факт перемещения солдата из одной части в другую, а его конечная судьба, следовательно, указанные 11,5 % должны быть пропорционально распределены по другим графам. Количество «вычеркнутых по причине долгого отсутствия» как «в госпитале», так и без этого уточнения, также является числом, которое должно быть «раскрыто». Ведь в него включены и раненые, и больные, умершие в госпиталях, и дезертиры. Равным образом должно быть распределено по другим графам и количество «оставшихся позади». С другой стороны, процент убитых в бою и умерших от ран заслуживает лишь небольшой корректировки, так смерть на поле сражения большей частью фиксировалась в документах.
Таблица № 2
Судьба солдат армии Наполеона (не гвардейцев), призванных на военную службу в 1805–1812 годах *
В результате судьба солдат, призванных на службу в начале Империи, выглядит приблизительно следующим образом:
ушли в отставку или уволены по состоянию здоровья – 15–16%
погибли в бою или умерли от ран – 8–10%
умерли в госпиталях от болезней или на походе от лишений – 30–35%
попали в плен – около 15%
стали офицерами – приблизительно 1%
самовольно покинули службу (дезертировали) – 10–12%
дослужились до конца Империи – более 10%
Нет сомнения, что если бы мы брали новобранцев более поздних годов призыва, последние две графы были бы более значимыми. Естественно, что у солдат, призванных в 1813–1814 годах, было больше шансов дослужиться до конца Империи, кроме того, многие из них по выходе из госпиталя уже не возвращались в строй, иначе говоря, самовольно покинули службу.
Если учитывать, что часть пленных умерли в плену, можно очень грубо оценить безвозвратные потери. Они составляли несколько менее половины всех призванных на службу, вероятно, порядка 45 %. Больше половины солдат вернулось в конечном итоге домой. Примерно половина из возвратившихся состояла из тех, кто пришел к своим очагам целыми и невредимыми и в законном порядке. Другая половина (четверть общего количества призванных) состояла из тех, кто спас себя незаконным порядком – дезертировал либо вернулся из плена уже после войны.
Подобный подсчет может показаться слишком уж приблизительным. Тем не менее мы уверены, что всякая попытка выйти за пределы этой качественной оценки будет математически некорректна, ведь еще раз подчеркнем, что нам приходить постоянно оперировать с туманными формулировками, и как следствие этого – с грубо приблизительными цифрами.
К чему может привести оперирование числами, не подкрепленными «физическим» анализом, говорит следующий факт. Желая установить потери гвардейской пехоты под Ватерлоо, мы просмотрели все без исключения послужные списки ее рядового и унтер-офицерского состава. В результате получилось, что пехота гвардии потеряла «оставшимися позади» и «считающимися пленными» 4328 солдат и унтер-офицеров, и лишь 267 человек убитыми, ранеными и умершими от ран
[132]. И это в то время как все без исключения источники отмечают огромное количество погибших и раненых гвардейцев и относительно малое количество попавших в плен. Парадокс объясняется весьма просто – потери ряда полков пешей гвардии при Ватерлоо были столь велики, что не представлялось возможным, как это было после обычных сражений, восстановить, что случилось с тем или иным солдатом. Поэтому ответственные за регистры, чтобы не ошибиться, выбрали абсолютно округлую формулировку «остался позади», чаще всего, с добавкой «считается пленным».
По той же причине в статье Ж. Удайля, посвященной потерям и основанной лишь на послужных списках, получается, что в русской кампании 1812 года Великая Армия потеряла лишь 5000 человек убитыми
[133], что абсолютно не согласуется с другими источниками. В качестве источников имеются в виду, конечно, не бравурные рапорты русских генералов о бессчетно «побитых басурманах», а сведения из внутренней, не предназначенной для публикации документации командования Великой Армии. Ведь согласно рапорту главного инспектора по смотрам Великой Армии барона Денние только в Бородинском сражении (битве на Москве-реке) было убито 6567 солдат, офицеров и генералов Великой Армии
[134]. Причём данная цифра – минимальная, ибо данные Денние были неполными. Иначе говоря, только по неполным сведениям в одном сражении, пусть и самом кровопролитном, Великая Армия потеряла значительно больше 5 тыс. человек убитыми, но ведь были и другие отчаянные битвы – Смоленск, Малоярославец, Красный, Березина и т. д. Значит ли это, что на послужные списки нельзя вообще опираться?
Нет, просто надо учитывать, что регистры лежали в полковом депо где-нибудь в Париже, Милане или Гамбурге, и когда спустя несколько месяцев после кампании необходимо было отметить, что случилось с тем или иным солдатом, этого часто нельзя было установить. Полковая канцелярия была утеряна во время отступления, а товарищи выбывшего из строя солдата исчезли во время отступления. В результате, как и в примере с гвардейцами, писари использовали округлую формулировку: «остался позади» и т. п.
Напротив, в большинстве походов сохранялись полковые документы, где фиксировались все, павшие на поле брани, и поэтому подобный метод установления количества убитых в бою даёт вполне приемлемый результат. Так, используя полковые регистры, современные исследователи Даниэль и Бернар Кентены попытались установить истинное количество солдат Великой Армии убитых при Аустерлице. Они просмотрели все послужные списки солдат и офицеров всех полков, участвовавших в этой битве. В результате были выявлены все те, у кого в последней графе документа, стоит лаконичная надпись «убит при Аустерлице». Таких (вместе со смертельно раненными) оказалось 1537 человек. Из них 1 генерал, 109 офицеров и 1428 унтер-офицеров и солдат
[135].
