Авторы отметили, что сверх этого в послужных списках полков, участвовавших в битве, имеется еще 400 солдат и унтер-офицеров, судьба которых точно неизвестна, и которые вполне могут быть погибшими при Аустерлице. Например, те, у которых отмечено, что они «выбыли по причине долгого пребывания в госпитале», где они оказались после получения ран при Аустерлице, или те, кто умер в госпитале «по причине ранения», неизвестно где полученного, но некоторое время спустя после Аустерлица, и т. д. С учётом, того, что по рапортам, представленным императору и без сомнения близким к действительности, но неполным, армия потеряла 1305 убитых
[136], можно заключить, что анализ количества потерь на основе послужных списков даёт вполне близкие к реальности результаты.
Таким образом, процент потерь, полученный на основе анализа послужных списков, а именно 45 % вполне достоверен. С учётом того, что под знамёна было призвано около 1 млн 800 тыс. человек, можно заключить, что общая цифра безвозвратных потерь французских полков в эпоху Консульства и Империи составила несколько более 800 тысяч человек. С учетом иностранных частей, служивших Наполеону (непосредственно в рядах французской армии), вероятно, около 900 тысяч человек
[137].
Эти результаты, основанные на приблизительной оценке анализа послужных списков, вполне совпадают с теми подсчетами, которые произвел Ж. Удайль, согласно которому общие безвозвратные потери французской армии в эту эпоху составили 870–900 тысяч человек
[138]. Интересно, что цифра 900 тысяч убитых и умерших от ран в эпоху Империи впервые была названа Малартиком и Пасторе в их рапорте палате Пэров Франции в 1817 году. Однако их информация не была услышана не только широкой публикой, но и историками. Один из ярых роялистов доказывал в это же время, что в эпоху Империи Франция потеряла 5 млн 256 тысяч человек.
Впрочем, наибольшую популярность получила цифра, которую некто Пасси привел в своем докладе на заседании в Академии наук в 1859 году – 1 млн 700 тысяч человек. Именно это количество безвозвратных потерь французской армии в эпоху Империи можно найти во многих классических работах по истории наполеоновского периода от Тэна до Лависса и Рамбо.
Сейчас, как кажется, используя результаты последних исследований и наш анализ, можно практически без больших сомнений назвать цифру безвозвратных потерь французской армии в эпоху Империи – 800–900 тысяч человек, из которых не более 150–200 тысяч человек пали на поле брани или умерли от ран, остальные умерли из-за болезни или лишений.
Соотношение убитых в бою и умерших в госпиталях и на дорогах не должно удивлять читателя. Лишения походов, голод и эпидемии в начале XIX века убивали гораздо больше солдат, чем пули неприятеля. Причиной этого были, с одной стороны, скромные по сравнению с современными возможности средств уничтожения и отсутствие ожесточения идеологических конфликтов XX века, что ограничивало цифры боевых потерь. С другой стороны, это невысокий уровень медицинской помощи, хроническая нехватка медикаментов и антисанитария госпиталей (см. гл. XIV). Отметим, что соотношение между количеством убитых в боях и умерших по иным причинам было в наполеоновской армии далеко не самое шокирующее. Благодаря относительной педантичности администрации николаевской России у нас имеются точные данные по потерям русской армии, правда за несколько более поздний период (1825–1850 гг.), но который по своей специфике еще полностью сохраняет черты исследуемого нами времени. Согласно официальному отчету Военного министерства, российская армия с 1825 по 1850 год потеряла в боях 30 233 человека. Как известно, на этот период приходится русско-иранская война 1826–1828 гг., русско-турецкая война 1828–1829 гг., кавказские войны, война против восставшей Польши 1831 года, подавление венгерского восстания в 1849 г. Как мы видим, боевые потери для столь наполненного войнами промежутка времени были весьма невелики. За этот же период, согласно отчету умерло от болезней и ран (в основном от болезней) 1 062 839 русских солдат!
[139]
Возвращаясь к наполеоновским войскам, мы видим, что, несмотря на весьма ощутимое кровопускание, которое пришлось пережить Франции, оно было не столь значительно, как это часто пишется в популярной литературе. Более того, если мы вспомним, что эти потери распределяются на почти пятнадцатилетний период, то их цифра покажется еще менее впечатляющей. Как можно заключить из несложного арифметического действия, «среднегодовые» потери в наполеоновской Франции составляли около 60 тысяч человек, или 0,2 % от населения страны. Напомним, что в годы Первой мировой войны Франция потеряла 10,5 % (!) своего населения убитыми и пропавшими без вести, что в пересчете на год составляет около 2,5 % от населения, т. е. в 10,5 раза больше, чем в наполеоновских войнах.
Однако подобно тому как люди конца ХVIII – начала XIX века были непривычны к всеобщей воинской обязанности, они равным образом не сталкивались до эпохи революции и империи с подобным числом погибших.
По личным делам солдат королевской армии, хранящимся в архивах Венсенского замка, можно установить, что в период с 1716 по 1748 г. французская пехота (составлявшая подавляющее большинство армии) потеряла 81 577 человек убитыми и умершими от ран и болезней. Правда, личные дела сохранились примерно на 47,6 % солдат королевской пехоты
[140]. Если мы учтем этот момент, а также условно примем, что артиллерия и кавалерия имели тот же процент потерь, что и пехота (тем самым взяв максимум, так как и кавалерия и артиллерия несли, без сомнения, меньшие в процентном отношении потери), мы получим около 170–180 тысяч солдат, павших в боях и умерших от болезней за 32 года Старого порядка, на которые приходятся три значительных военных конфликта: война с Испанией (1718–1720 гг.), война за Польское наследство (1733–1735 гг.) и война за Австрийское наследство (1740–1748 гг.). Среднегодовые потери Франции, таким образом, можно определить в 5–6 тысяч человек, или 0,02–0,025 % от населения страны, следовательно, наполеоновские войны почти на порядок превосходят по кровопролитности войны королевской Франции.
Более того, не следует забывать, что в ХVIII веке условия жизни многих слоев населения были несколько худшими, чем в эпоху Империи. Мы уже отмечали в предыдущей главе значительное улучшение уровня жизни в течение XVIII века. Смерть на поле боя отныне вторгается в относительно обеспеченную и имевшую шанс быть достаточно долгой жизнь, в то время как в начале ХVIII века смерть настигает нередко относительно молодых людей и в мирное время. Цифры, полученные современными исследователями, ярко иллюстрируют это положение. За указанный период 1716–1748 гг. смертность среди солдат составила в среднем 2,554 % в год (1,913 % в мирное время и 3,179 % в военное)
[141], в то время как смертность среди гражданского населения колебалась в пределах 2,5–3,0 %
[142]. Кажущийся парадокс объясняется просто – в армии служат в основном молодые мужчины, а гражданское население включает в себя и старцев и грудных детей (смертность среди последних была довольно высокой). Тем не менее приведённые цифры не могут не удивлять: в первой половине XVIII века смертность в войсках от пуль и болезней равнялась таковой среди тех, кто никогда не подставлял себя под выстрелы неприятеля!
