Из ряда блестящих военачальников Империи выделяются, несколько фигур, среди которых нам хотелось бы отметить прежде всего маршала Даву. Фактически до 1804 года, когда тридцатичетырехлетний дивизионный генерал Луи-Николя Даву стал маршалом Империи, его мало кто знал. «Что касается Даву, это человек чести, порядка и прежде всего долга, – пишет Сегюр. – Он был для нас почти неизвестным, хотя до этого и достойно служил. Говорили, что Келлермана сделала маршалом Франции победа под Вальми, Журдана – победа под Флерюсом, Ожеро – победа под Кастильоне, Массену – победа под Цюрихом, Лефевра, Нея, Ланна – сотня славных дел, что другие имели причиной производства пребывание ранее на посту командующих армиями, в то время как в личности Даву император желал вознаградить, главным образом, службу, оказанную непосредственно ему, и меньше интересовался его известностью, чем его преданностью»
[236].
Было ли производство Даву лишь наградой за его услуги и верность, или, быть может, император угадал в этом до этого не особенно известном генерале замечательные дарования, трудно сказать. Результат тем не менее был очевиден: Даву стал маршалом и вскоре одним из самых лучших полководцев Великой Армии. 14 октября 1806 года, когда 3-й корпус французской армии под его командованием разбил главную армию прусского короля, более чем двукратно превосходящую его силы, Даву вошел в бессмертие.
С этого момента император, не колеблясь, поручает ему самые трудные и ответственные миссии. Маршал безупречно командовал корпусом в польскую кампанию 1807 года, австрийскую кампанию 1809 года, а с 1 января 1810 года Даву, герцог Ауэрштедтский, князь Экмюльский, – главнокомандующий Немецкой армией, т. е. всех сил Империи, расквартированных на территории Германии и фактически проконсул огромного региона. В кампанию 1812 года князь Экмюльский командовал самым крупным 1-м корпусом Великой Армии, численностью в начале похода более семидесяти тысяч человек. В 1813–1814 годах он героически оборонял Гамбург, а в период Ста дней он был назначен на пост военного министра. Даву вошел в историю, как маршал Империи, ни разу не знавший поражений, прекрасный стратег и тактик, замечательные организатор и безупречный административный работник. Все признавали за ним «безграничную преданность, решимость, которая не отступает ни перед какими актами суровой необходимости, военный ум высшего порядка»
[237].
Тем не менее князь Экмюльский был весьма непопулярен среди генералитета наполеоновской армии. Дело в том, что служить под его командованием для высшего офицера было делом, прямо скажем, непростым. Заботливый отец для солдат, справедливый начальник для младших офицеров, маршал был строг, подчас просто жесток и черств к своим непосредственным подчиненным, за исключением своих любимых дивизионных генералов Морана, Гюдена и Фриана. «Что бы вы ни сделали, даже во славу этого человека, он все равно считает, что вы сделали недостаточно, так что даже его сердитое молчание надо рассматривать как самую большую похвалу, которую можно от него получить»
[238], – такую характеристику Даву вкладывает в уста бригадного генерала Готье автор знаменитых мемуаров барон Тьебо.
Мемуарист, желчный старик, в своем объемном труде свел счеты со всеми, кто когда-либо имел несчастье им командовать, так что многими его «фактами» можно просто пренебречь, но, увы, в случае с характером Даву подобных свидетельств слишком много. Так, генерал Лежен, так же, как Тьебо, сделал все, чтобы не служить под командованием Даву. Лежен предпочел даже отсидеть пятнадцать суток за неподчинение приказу, лишь бы не явиться для прохождения службы под командой князя Экмюльского
[239]. «Даву был, без сомнения, наименее вежливым из всех маршалов»
[240], – отмечал другой, вполне нейтральный автор, ну а отсутствие вежливости – качество, которое во французской армии не прощают.
Впрочем, этот недостаток Даву, столь важный для тех, с кем маршал ужинал каждый вечер, полностью заслонялся для Великой Армии его качествами полководца. «Князь Экмюльский – это человек, который лучше, чем кто-либо, умеет подчиняться, и благодаря этому он научился командовать, – пишет в своих мемуарах служивший под его началом генерал Дедем де Гельдер. – Никогда не было командира, более строгого в вопросах дисциплины, более справедливого и более занимавшегося нуждами солдат и их обучением, и никакой государь не имел слуги, столь верного и преданного. Он никогда не растрачивал ресурсы края, где находились его войска. Два раза стальной рукой держал он Пруссию… но его руки оставались всегда так же чисты, как золото… У меня были споры с князем Экмюльским, и я попросил военного министра разрешения покинуть его корпус в русскую кампанию. Я знаю, что он был далеко не всегда любезен, но я буду всегда горд тем, что я служил под его командованием и учился у него, и если бы мне снова пришлось воевать, я не желал бы лучшего, чем снова служить под его командованием. Те, кто служат с рвением, уверены в том, что получат его одобрение. С ним вы уверены, что вами хорошо командуют, а это кое-что значит, и маленькие непонятности компенсируются великими достоинствами»
[241].
Мало кто из маршалов мог бы заслужить в полной мере подобную похвалу. Впрочем, без сомнения, Луи-Габриэль Сюше относится к их числу. Нужно сказать, что, подобно Даву, он поднялся до высшей ступени воинской иерархии потому, что его отметил Наполеон. Сюше не выигрывал великих битв республики, он стал дивизионным генералом в июле 1799 года, буквально накануне прихода к власти Бонапарта, поэтому о нем не было и речи во время создания маршальского достоинства в 1804 году. В кампаниях 1805–1807 годов Сюше достойно командовал дивизией в корпусе Ланна, но оставался все же в ряду многих заслуженных дивизионных генералов, его звездный час еще не пробил. Но вот осенью 1808 года Луи-Габриэль получил назначение в Испанию. Здесь он участвовал в осаде Сарагосы, а в апреле 1809 года ему поручили командование 3-м корпусом, позже получившим название Арагонской армии.
Состояние войск, которые оказались под начальством Сюше, было из рук вон плохое. Испанская война на всех действовала угнетающе: дисциплина разболталась, униформа и экипировка полков были в жалком состоянии, численность соединений казалась слишком слабой, чтобы бороться с полчищами неприятеля, поддерживаемыми фанатичным населением. Однако Сюше справился со всеми препятствиями. Титаническими усилиями, кипучей энергией ему удалось подтянуть войска и повести их за собой. Как результат – первые победы под Мариа и Бельчите в июне 1809 года.
