Эти успехи подняли дух войск, укрепили дисциплину. Сюше отныне шаг за шагом продвигался во всех отношениях вперед, тесня неприятеля, занимая новые крепости и города, укрепляя боевой дух и порядок в своей маленькой армии. Наконец самое главное, строгой дисциплиной, поддерживаемой в войсках, пресечением малейших актов грабежа и насилия, доброжелательным и в то же время твердым отношением к испанцам командующий сумел добиться доверия населения. Область, занятая его войсками, стала поистине оазисом спокойствия в объятой пламенем партизанской войны Испании, здесь, почти как в мирное время, передвигались курьеры и обозы, и только изредка появлялись «на гастроли» отдельные банды из соседних провинций.
В результате Арагонская армия, как стали называться войска под командованием Сюше, шла от победы к победе. В мае 1810 года была взята неприступная крепость Лерида, защищаемая мощным гарнизоном, в июне – Микененза. Победы Арагонской армии, умелое управление провинцией, искусная политика по отношению к населению привели к тому, что гордая Сарагоса, оказавшая такое отчаянное сопротивление французам в 1808 г., превратилась не просто в умиротворённый город, а стала поистине столицей наполеоновской Испании. После войны, которая вошла в Испании в историю как «Война за независимость», об этом постарались забыть, но в Сарагосе отмечали победы наполеоновских войск, торжественно встречали победителей Лериды, весь город был иллюминирован, молодёжь танцевала на улицах, а духовенство служило благодарственные молебны. Сюше удалось привлечь испанцев идеей новой страны – без пережитков феодализма и инквизиции. За этой новой Испанией пошли тысячи человек, и в Арагоне на стороне французов сражались подразделения, целиком набранные из испанцев.
В январе 1811 года войска Сюше овладели после кровопролитного штурма одной из самых знаменитых твердынь, где держались войска инсургентов, – Таррагоной. Император достойно отметил заслуги талантливого полководца: 8 июля 1811 года Луи-Габриэль Сюше был произведен в звание маршала Империи, а после того, как его войска овладели важным очагом сопротивления неприятеля и крупнейшим городом – Валенсией, маршал получил титул герцога Альбуфера.
Сюше был единственным из маршалов, кто не знал поражений на испанской земле, единственным, кому удалось, одержав блистательные победы, добиться и самой важной – завоевать сердца испанцев. Мудрая военно-административная деятельность герцога Альбуфера запомнилась арагонцам, в 1826 году, когда Сюше умер, в Сарагосе была отслужена траурная месса за упокой его души – пожалуй, единственный пример такого отношения испанцев к наполеоновским генералам. Сюше был также и единственным, кто получил маршальский жезл за кампанию на Пиренеях.
В исторической литературе часто встречается мнение, согласно которому наполеоновские военачальники – храбрые рубаки, ничего толком не могли сделать в отсутствие императора, что в лучшем случае они были неплохими тактиками, но оказывались беспомощными перед необходимостью принимать стратегические решения и т. п. Герцог Альбуфера явно не вписывается в подобный штамп, во всех сражениях и походах он проявил себя не только как отважный солдат и хороший тактик. Он уверенно находил решения в самых сложных обстоятельствах на театре военных действий, раскрыв себя как выдающийся стратег, талантливый администратор и блистательный политик.
Рядом с Даву и Сюше хотелось бы назвать и других выдающихся полководцев Империи, однако уже с определенными оговорками, и среди них прежде всего маршала Массена. Андре Массена вошел в плеяду блистательных военачальников раньше самого Наполеона Бонапарта и стал маршалом не в качестве воспитанника последнего, а получил маршальский жезл как должное. Своими подвигами в итальянских кампаниях, громкой победой под Цюрихом в сентябре 1799 года, героической обороной Генуи в 1800 году, безупречным военным командованием армией на итальянском театре в 1805 году и блистательной ролью, которую он сыграл во время австрийского похода 1809 года, Андре Массена, герцог Риволийский, князь Эсслингский, вошел в легенду.
«Кто не видел Массена в Асперне – тот ничего не видел!» – восторженно воскликнул Наполеон, отдавая должное поведению маршала в день битвы при Эсслинге. Однако при всех неоспоримых достоинствах Массена обладал серьезным пороком – он был чудовищно корыстолюбив. Его ненасытная алчность выходила за рамки обычной любви к деньгам и доходила до того уровня, при котором она могла даже вмешиваться в его стратегические комбинации. «Массену ненавидит вся армия, Вы, очевидно, убедились, что у него нет достаточно высоты духа, чтобы командовать французами, – с возмущением писал император своему брату Жозефу, узнав об очередных нечистых делах маршала, – Массена все украл. Нужно порекомендовать ему вернуть украденные им три миллиона»
[242]. В другом письме Жозефу Наполеон говорит: «Массена ни на что не годен в гражданском правлении… Это хороший солдат, но он полностью отдался любви к деньгам, это его единственный мотив поведения… Вначале он крал по мелочи, теперь ему не хватит и миллиардов»
[243].
Увы, герцог Риволийский был непростой личностью. Неустрашимый под ядрами, храбро командовавший полками в самых сложных ситуациях, громовым голосом отдавая не терпящие возражения команды, статный и мужественно красивый, он был настоящим воплощением бога войны на поле боя, где грохот орудий, по выражению Наполеона, «прояснял его мысли»
[244], однако в ситуациях менее драматичных Массена превращался в мелкого лавочника, из семьи которого он, впрочем, и происходил.
Герцог Риволийский был также старше многих других военачальников Империи или, по крайней мере, раньше других состарился. В 1810 году, когда Наполеон поручил ему командование Португальской армией – соединением трех корпусов, предназначенных для движения на Лиссабон и разгрома находящихся там англо-португальских войск лорда Уэллесли (будущего знаменитого герцога Веллингтона), Массене было 52 года. Несмотря на то, что это далеко не старческий возраст, герцог Риволийский был уже не в самой лучшей форме. Он раньше многих почувствовал усталость от походов и славы, тем более что славы у него было более чем достаточно. В Португалии он мог разве что потерять ее и вряд ли приобрести новую. Массена отправился к армии скрепя сердце и командовал войсками устало и обреченно. Результат нетрудно предугадать: неудача, отступление из Португалии, нерешительная битва при Фуэнтес де Оньоро – так закатилась звезда этого видного полководца.
Наряду с герцогом Риволийским хотелось бы отметить еще одного военачальника Империи – маршала Сульта. К началу правления Наполеона Жан де Дье Сульт не пришел с таким же багажом побед, как Массена, однако его роль в кампании 1805 года была высоко оценена императором. После Аустерлица Наполеон назвал Сульта, ставшего маршалом в 1804 году, «первым тактиком Европы». Отличился маршал и в походах 1806–1807 годов. С 1808 года он непрерывно сражался в Испании, именно ему принадлежала честь быть полководцем, который в начале 1809 года под Коруньей сбросил в море английскую экспедиционную армию.
