Наряду с этим пехота французской армии постоянно усиливалась иностранными частями на французской службе (см. главу XII и приложение № 2). Среди них самые знаменитые – части Вислинского легиона, сформированные из поляков и за свои отличия приписанные к Молодой гвардии; иностранные пехотные полки – прообраз современного иностранного легиона (т. к. они были сформированы из лиц самых разных национальностей), 4 швейцарских полка – пехотинцы, традиционно обладающие замечательными боевыми качествами, португальский легион и др.
Наконец, в кампании 1809 г. против Австрии, в Испанской войне, русском походе, кампании 1813 г. в Германии и Италии французские части поддерживались многочисленной союзной пехотой: итальянской, польской, неаполитанской, баварской, вюртембергской, вестфальской, саксонской, баденской, а в кампании 1812 г. даже прусской и австрийской.
Увы, значительная часть пехоты 1812 и 1813 гг. остались на полях России и Германии или вернулись во Францию в виде больных и раненых солдат. Союзники изменили, и Наполеону пришлось сражаться в кампанию 1814 г. с горсткой отчаянно храбрых, но необученных новобранцев. В это время трудно говорить о каких-либо организационных принципах формирования пехотных частей. Хотя оставались в силе распоряжения предыдущих лет, но нечего было и мечтать о гигантских 4–5-батальонных полках 1812–1813 гг. В бой бросалось все, что можно было поставить в строй. В это время встречаются дивизии, сведенные в один-два батальона, обломки полков и бригад, перемешанные в причудливых отрядах, наспех обмундированных и плохо вооруженных. Почти не осталось иностранных частей, кроме верных поляков, а из союзников – только итальянцы, мужественно сражающиеся под командованием Евгения Богарне против австрийцев. С этими импровизированными соединениями Наполеон совершал чудеса, однако дни Империи были сочтены.
Вернувшиеся после Первой реставрации Бурбоны не уничтожили полностью старую армию, они только сильно ее сократили.
В линейной пехоте был расформирован ряд полков (начиная со 112 номера и выше), оставшиеся изменили свой порядковый номер за счет заполнения имевшихся вакансий (№ 31, 38, 41…). В результате сохранилось 90 линейных полков, пронумерованных, как и полагается, с 1 по 90. Количество легкой пехоты было сокращено до 15 полков. В период «Ста дней» по возвращении Императора с острова Эльбы снова армия увеличилась в численности за счет призыва солдат, находящихся в бессрочных отпусках, а также за счет добровольцев.
Был восстановлен ряд гвардейских частей (см. гл. XIII) и иностранных формирований (гл. XII), мобилизованы батальоны национальных гвардейцев и моряков, однако количество линейных и легких пехотных полков осталось прежним. Единственное, что сделал император, – пополнил ряды, вернул частям их старые номера, которые они покрыли славой в сотнях боев.
Во время Второй реставрации вся армия как оплот бонапартизма была полностью расформирована и воссоздана в сильно уменьшенном виде уже на абсолютно иных началах.
Кавалерия
В эпоху революционных войн кавалерия переживала если не упадок, то по крайней мере явно играла в армии второстепенную роль. Огромный численный рост, который наблюдался в пехоте за счет создания волонтерских батальонов, а потом вследствие принудительных наборов, не мог быть столь же сильным в конных частях. Доброй воли и патриотического порыва было недостаточно для создания полноценных кавалерийских полков. Не хватало опытных кадров и особенно конского состава. Поэтому в знаменитых победах республиканской армии кавалерия чаще играла второстепенную роль, всю основную «работу» выполняли пешие части.
«Возрождение» кавалерии началось в Итальянской армии Бонапарта. Несмотря на относительную малочисленность своих эскадронов, молодой полководец отвел им важнейшую роль в стиле ведения войны, который стал отныне его полководческим почерком, из рядов итальянской армии вышли в скором времени знаменитые кавалерийские начальники Мюрат, Лассаль, Бессьер…
Когда Бонапарт стал Первым консулом, одной из важнейших задач в деле реорганизации армии он видел приведение в порядок кавалерийских полков. Количество и названия частей на первых порах были сохранены. Всего в 1799 г. кавалерия насчитывала 83 полка:
2 карабинерских
25 кавалерийских (так назывались полки тяжелой кавалерии)
20 драгунских
23 конно-егерских (они имели нумерацию с 1 по 25, без 17 и 18, расформированных в 1794 г.)
13 гусарских (гусары имели нумерацию с 1 по 12, 7 номер имели два полка: 7 и 7-bis)
(К ним были добавлены только два гвардейских конных полка, но об этом в отдельной главе.)
Главной целью Первого консула было пополнение некомплектных частей людьми и лошадьми, их вооружение, обмундирование, экипировка и обучение, ибо состояние, в котором Директория оставила кавалерию, было плачевным. Так, 6-й гусарский считался далеко не худшей конной частью французской армии, однако вот что отмечал рапорт инспекции от 25 вандемьера VII года (16 октября 1798 г.): на 797 человек, реально состоящих на службе в полку, имелось только 645 лошадей. Из обмундирования эти же 797 человек имели только 35 ментиков, 560 доломанов и 470 форменных штанов на всех, что уж говорить о второстепенных предметах униформы: поясах, киверах, плащах. Только на 531 лошадь имелись седла! Рапорт отмечает также крайний разнобой в вооружении, плохую экипировку, недостаточное обучение рядовых верховой езде и т. д.
[267]
Необходимо было срочно привести в порядок имеющиеся части. Последовательная работа в этом направлении привела к тому, что к 1801–1802 гг. кавалерия постепенно начала приобретать достойный вид. В этот период Бонапарт задумал осуществить реформу, которая в корне должна была изменить облик конных войск и привести их в соответствие с наполеоновской концепцией использования этого рода войск. Наполеон желал покончить с распылением кавалерии, которое было характерно для организации республиканских армий, использовать ее на поле боя крупными массами для прорыва фронта неприятеля и развития тактического успеха (подробнее мы остановимся на этом в главе VII, посвященной тактике). Кроме того, Первый консул обратил внимание на то, что каски и кирасы, которых были практически лишены конные полки в эпоху революции (каски носили только драгуны, а кирасы только один полк – 8-й кавалерийский, бывший «королевский кирасирский»), далеко не изжили себя.
Отказ от защитного вооружения был в конце ХVIII века явно преждевременным, и только появление во второй половине ХIХ века дальнобойного и скорострельного нарезного оружия сделало действительно нерациональным ношение кирас. В наполеоновскую эпоху стальной нагрудник еще надежно защищал всадника не только от сабельных ударов, но и от пистолетных и даже ружейных пуль, выпущенных с дальней дистанции.
Поэтому еще 10 октября 1801 г. по распоряжению Первого консула 1-й кавалерийский полк должен был получить кирасы, в сентябре 1802 г. за ним последовали 2-й, 3-й и 4-й, а в декабре того же года – 5-й, 6-й и 7-й полки. Наконец, консульский декрет от 1 вандемьера ХII года (24 сентября 1803 г.) полностью видоизменял структуру кавалерии. Отныне все кавалерийские полки с 1 по 12 становились кирасирскими. Им выдавались не только кирасы, но и стальные каски. Прочие же кавалерийские полки либо переводились в драгуны (с 13 по 18-й), либо вообще расформировывались (с 19 по 25-й), а люди и конский состав должны были пополнить недокомплект в остальных частях.
