Одновременно 11-й и 12-й гусарские, а также гусарский полк со странным номером 7-bis (существовавший параллельно с 7-м в течение всех революционных войн) переводились, к великому разочарованию щеголей гусар, в драгунские части.
Отныне кавалерия была сведена в 78 полков:
2 карабинерских
12 кирасирских
30 драгунских
24 конно-егерских
[268]
10 гусарских
Подобное переформирование отражало тактическую и стратегическую концепцию Наполеона. Кирасиры, сведенные в дивизии, должны были осуществлять таранный удар в генеральных сражениях, гусары и конные егеря – быть кавалерией аванпостов – «глазами и ушами» армии, сражаться в авангарде и арьергарде, драгуны в крупных массах должны были идти впереди пехотных дивизий, при необходимости спешиваясь и удерживая важные позиции до подхода основных сил, отсюда необходимость увеличить численность данного вида оружия. Разумеется, на поле боя все кавалерийские части должны были быть готовыми к выполнению любой задачи.
Преобразования в концепции использования конных войск почти не затронули их внутренней структуры. Как и ранее, полки делились на несколько эскадронов, а эскадрон на две роты. Каждая рота в военное время теоретически состояла из:
Численность эскадронов в полках в период Консульства и Империи постоянно варьировалась, – то вводился, то отменялся пятый эскадрон. Например, в кирасирских полках он был введен в августе 1805 г. Отныне каждый полк одетых в броню кавалеристов имел 4 действующих эскадрона и 1 эскадрон в депо. 31 августа 1806 г. опять вернулись к 4-эскадронному полку: 3 боевых эскадрона и 1 в депо. 10 марта 1807 г. вновь был введен 5-й эскадрон. 18 января 1810 г. он был снова отменен, в марте 1812 г. снова введен… Вполне понятно, что в бурную эпоху Империи в условиях постоянных войн эти противоречивые приказы часто оставались на бумаге, и реальная численность эскадронов в полках зависела от многих факторов, но, в общем, полки состояли большей частью из 3–4 действующих эскадронов, хотя встречались и 2-эскадронные полки.
Состав штаба полка (см. приложение № IV) и численность рот также претерпевали изменения, однако весьма незначительные. Реальное же число кавалеристов в полку было еще более подвержено влиянию обстоятельств, чем число солдат в пеших частях, и варьировалось в широком спектре от 200 до 1000 человек, причем наиболее типичными были, пожалуй, части, имевшие в строю в 500–600 кавалеристов.
В течение периода Консульства и Империи было принято только одно постановление, серьезно корректировавшее внутреннюю структуру полков. Указом от 18 вандемьера Х года (10 октября 1801 г.) во всех кавалерийских полках были введены элитные роты. Отныне 1-я рота каждого полка должна была быть сформирована из лучших кавалеристов и носить специальные знаки отличия (в большинстве случаев это красные эполеты как у гренадер и меховые шапки «colback» с красным султаном). Исключение составляли карабинеры и кирасиры, которые рассматривались как элита кавалерии, своеобразные «гренадеры» конных войск, и потому не имели в своем составе элитных рот (все рядовые этих полков носили красные эполеты).
Отныне 1-й эскадрон гусар, конных егерей или драгун состоял из элитной, первой по номеру, и пятой рот, 2-й эскадрон – из второй и шестой, 3-й – из третьей и седьмой и, наконец, 4-й – из четвертой и восьмой рот. Кавалеристы элитных рот блистали на всех парадах, открывая шествие полка, они же составляли эскорт орлов, а также выделялись для всех опасных и ответственных боевых задач. Создание элитных рот в кавалерии логически вытекало из общей политики Бонапарта как в отношении армии, так и в отношении общества в целом. Консул, а затем император умело разжигал честолюбие каждого солдата и офицера целой системой поощрений и наград, о чем мы будем говорить в соответствующей главе, но самой простой из них, ничего почти не стоящей государству, зато необычайно эффективной, был перевод военнослужащих в элитную роту, с ее столь яркими и видимыми внешними отличиями.
Численность кавалерии не прекращала возрастать в течение всего периода Империи, вплоть до кампании 1812 г.
В сентябре 1806 г. сформирован полк бельгийских шеволежеров князя Аренбергского, трансформированный в мае 1808 г. в 27-й конно-егерский. В марте 1807 г. сформированы части польских шеволежеров, впоследствии знаменитые уланы Вислинского легиона (2 полка). В ходе испанской кампании создавались временные кавалерийские полки из эскадронов различных частей, в общей сложности здесь было сформировано 3 временных полка тяжелой кавалерии, 8 драгунских, 3 конно-егерских и 4 гусарских, впрочем, многие из них лишь на непродолжительное время. В декабре 1808 г. 1-й временный полк тяжелой кавалерии стал 13-м кирасирским, а в 1810 г., после присоединения голландского королевства к Франции, из голландских кавалеристов были образованы 14-й кирасирский и 11-й гусарский полки и т. д. (см. приложение V).
Л. Руссело. Трубач 7-го гусарского полка, 1809–1812.
Нужно отметить также серьезное изменение в составе конницы, осуществленное декретом от 18 июля 1811 г. Вследствие успеха, который имела кавалерия, вооруженная пиками, в предыдущих кампаниях, император распорядился создать полки французских шеволежеров, которые должны были получить пики по образцу польских улан. Шесть первых полков были организованы за счет перевооружения 1, 3, 8, 9, 10, 29-го драгунских полков. Кавалеристы этих частей получали также новую форму и проходили специальное обучение под руководством польских инструкторов, 7-й и 8-й шеволежерские полки были созданы из кавалеристов Вислинского легиона, сохранивших типичную форму польских улан, а 9-й – из 30-го конно-егерского, набранного в Гамбурге.
К этому надо прибавить значительный численный рост гвардейской кавалерии (см. гл. XIII), но особенно значительное пополнение в конных массах Великая Армия получила за счет союзников: прекрасных польских, вестфальских, саксонских, баварских, вюртембергских кавалерийских полков. Эти части сражались не только как союзные формирования, некоторые из них включались временно в ряды французской армии и получали жалованье от французского военного министерства. В этом случае полки надевали трехцветную кокарду Франции.
Потери в людском и конском составе в ходе русской кампании нанесли кавалерии Великой Армии ужасающий удар. Из почти сорокатысячного кавалерийского резерва (1329 офицеров, 37 231 унтер-офицеров и рядовых), который был в строю 15 мая 1812 г., на 15 января 1813 г. осталось только три с небольшим тысячи всадников (71 офицер, 2938 унтер-офицеров и рядовых)
[269]. Остальные были убиты, ранены, обморожены, попали в плен.
