Покончив с Помпеем, Цезарь объявил себя диктатором и принялся перестраивать всю систему, начиная с календаря. Оторопевшим приспешникам он милостиво позволял оказывать себе новые и новые почести. Почести, которых он удостоился, ошеломляют, даже если забыть о звании пожизненного диктатора. Дион Кассий перечисляет их все, но это довольно утомительный список, так что вот самые важные. Цезаря провозгласили консулом, пожизненным диктатором, цензором сената, императором и отцом отечества. Его золотые статуи установили среди статуй древних царей и богов. В честь него воздвигались алтари и храмы, была создана особая коллегия жрецов, обязанных присматривать за этими храмами и молиться за Цезаря. Реформируя календарь, он переименовал в честь себя пятый месяц. Он получил право всюду восседать на золотом троне, носить красные сапоги, традиционно ассоциировавшиеся с древними царями, а также пурпурное одеяние, которое военачальники надевали во время триумфа. К нему приставили особых ликторов. Он мог въезжать на коне туда, куда въезжать на коне не позволялось. Каждый год устраивались молебствия о его здравии и благополучии – и так далее, и тому подобное. Эти почести ему присваивали по отдельности на протяжении достаточно долгого времени, но к моменту смерти в 44 году до н. э. от какого-нибудь Людовика XIV он отличался только тем, что формально не был монархом. Его превосходство над всеми остальными аристократами подчёркивалось всеми явными и неявными способами. Оптиматов это ужасало. Цезарь испортил всё.
Страх, который испытывали оптиматы, видя, как сенат и народ Рима преклоняются перед Цезарем, как множатся его титулы и крепнет его власть, в 44 году до н. э. усилился в связи с тремя инцидентами, описанными во всех пяти наших источниках.
Первый инцидент был, пожалуй, самым возмутительным для оптиматов: он был самым неожиданным и обернулся активной демонстрацией неуважения. В тот день Цезарь не присутствовал на заседании сената. Он был слишком занят, восседая на своём троне посреди стройплощадки и внимательно следя за возведением будущего Форума Цезаря. Он сам всегда стремился во всё вникать и всё контролировать, постоянно был полон энергии и готовности решать возникающие проблемы. Из него получился бы отличный ведущий шоу «Истории дизайна». Если верить Аппиану и Плутарху, он сидел перед рострой, которую незадолго до того велел перенести на свой форум; если верить Светонию и Диону – перед храмом Венеры-Прародительницы. Где бы он ни восседал, он был погружён в свои бумаги и планы и вообще очень занят. Между тем сенаторы решили воспользоваться отсутствием Цезаря, чтобы вывести подхалимство на новый уровень и без всякой причины – за исключением стремления понравиться диктатору – присвоили ему ещё несколько исключительных почестей. Чрезвычайно довольные собой, они пожелали лично сообщить ему о том, что теперь у него будет ещё более роскошный трон, или право раздавать пинки направо и налево, в общем, что-нибудь в этом роде. Они надеялись, что за это он наградит их. Сенаторы надели свои лучшие тоги – во всех источниках подчёркивается, что они принарядились – и отправились к диктатору на стройплощадку. Увидев Цезаря, окружённого рабами и клиентами и заваленного бумагами, они приблизились к нему, сохраняя столько достоинства, сколько может сохранить кучка олухов в шерстяных одеялах. А Цезарь не обратил на них никакого внимания. Вообще-то в присутствии сенаторов он должен был стоять, но он даже не шелохнулся. Друг Цезаря Гай Требаций, которому явно было очень стыдно за сенаторов, вежливо предложил ему поговорить с этими уважаемыми людьми, проделавшими такой путь пешком. У Николая Требаций говорит Цезарю: «Посмотри на подходящих к тебе с другой стороны!»
[22] Я прямо ощущаю неловкость в этой фразе. А Цезарь просто презрительно посмотрел на них и, как мне представляется, вздохнул. В итоге он всё же их выслушал, но так и не встал. Когда они закончили читать список новых почестей, всем было ясно, что Цезарь не впечатлён. Он ответил, что от некоторых из этих даров отказывается, но остальные принимает, и поспешил вернуться к своим делам. Он унизил сенаторов, а эти люди очень не любили, когда их унижали. Они считались лучшими людьми во всём римском государстве. Перед ними должны были заискивать все, они даже должны были заискивать друг перед другом. Очень советую почитать что-нибудь из переписки римских сенаторов – половину письма они тратили на то, чтобы хорошенько похвалить адресата, и от этого просто тошнит. Цезарь должен был выразить им благодарность и сделать вид, что он всего лишь один из них. А он повёл себя так, что с тем же успехом мог плюнуть каждому из пришедших в лицо.
Этот незначительный эпизод потряс многих сенаторов и смущал даже авторов текстов, написанных гораздо позднее. Оправдывая Цезаря, они выдумывали причины, по которым он якобы не мог встать. Плутарх сваливает вину на другого друга Цезаря, Корнелия Бальба: якобы тот помешал Цезарю подняться, сказав ему, что сенаторы рады перед ним пресмыкаться, и буквально положив руку ему на плечо. Снова смех да и только. Но мне больше всего нравится версия Кассия Диона – самого преданного почитателя Цезаря. Он даже не пытается это скрыть и в самом начале заявляет, что Кассий и Брут из зависти и по глупости уничтожили единственную стабильную власть в истории Рима. Но даже Диона приводит в замешательство тот факт, что Цезарь не встал, когда к нему подошли сенаторы. В конце концов, Дион ведь и сам – как он уже, кажется, пару раз упоминал – настоящий римский сенатор. А потому он пишет, будто «ходили слухи», что в тот день Цезарь страдал от поноса и предпочёл не вставать при виде сенаторов, чтобы не допустить конфуза. Вы явно совершили нечто ужасное, если даже ваш главный фанат, пытаясь вас оправдать, не может придумать ничего лучше, чем предположить, что вы боялись обделаться. И даже Диону приходится признать, что чуть позже Цезарь всё-таки встал и отправился домой. Дион, однако, не признаёт, что подобный инцидент мог стать причиной убийства. Всё дело в том, что Дион жил во времена, когда императоры в присутствии сенаторов не вставали, а сами сенаторы давно смирились с превосходством цезарей. В 44 году до н. э. сенаторы ещё не успели привыкнуть к этому. В неловкой тишине, воцарившейся после их торжественного прибытия и прерванной лишь покашливанием Требация, к некоторым из них впервые пришло осознание: они больше не правят Римом. Римом теперь правит Цезарь.
Плюсы источников, не являющихся типично римскими и созданных гораздо позднее описанных в них событий, в том, что их авторы, рассказывая о конфликте Цезаря и сената в 44 году до н. э., проявляют завидную проницательность, даже если само убийство приводит их в замешательство или глубоко возмущает. Плутарх, например, отмечает, что сенаторы приветствовали провозглашение Цезаря диктатором, потому что им надоели длившиеся десятилетиями войны, в которых погибло немало их родственников и друзей. Легко дистанцироваться от прошлого, написать что-то вроде «гражданская война длилась четыре года» и не думать о том, какими невыносимыми были эти четыре года для римского народа, половина которого стремилась уничтожить другую половину, и никто не знал, когда это всё закончится. Четыре года – это большой срок для человека. Попробуйте вспомнить, что вы делали четыре года назад, и вы это почувствуете. Оттого, что Цезарь безоговорочно победил, что он благородно помиловал сторонников Помпея, что его правление обещало сколько-то лет мира и залечивания ран, римляне испытывали настоящее облегчение. Однако, пишет Плутарх, когда никому не подотчётный автократ крепко держится за власть, и все свыкаются с его властью, это называется тиранией. С тиранией можно мириться, если она хорошо замаскирована; однако Цезарь упорно отказывался маскироваться.
