Злобных людей называют животными, но животные не злобны, а большею частью просто голодны. И человека называют свободным, хотя он самое покорное из всех животных.
Некоторых животных можно выучить кое-каким трюкам, но их нельзя приручить. Других животных можно приручить, а также выучить кое-каким трюкам. Но человек приручен с самого начала и выполняет трюки для своих хозяев: так сначала это Мама и Папа, потом учитель, а потом все, кто может увлечь его и выучить подвигам войны и революции или трюкам мирного образа жизни. Революция, ура! Отстань, Алекс, я теперь играю в команде Джо. Фу, Манчжу! Теперь вместо као
[157] у тебя будет Мао. Веруй, трудись и повинуйся. Я не верю Мэнни и пойду за Бэнни. Имею право крикнуть «Хайль!» и пойти направо, найти свой путь и с него свернуть, повыше влезть или крепко сесть.
Человек так устроен, что должен повиноваться, повиноваться, повиноваться повинующимся или повиноваться гражданскому неповиновению. Равняйтесь налево, направо, не отставайте! Ни на кого не равняйтесь, отстаньте от них! От кого мне отстать и за кого бороться? Не надо бороться. Слушайте, включайтесь, проваливайте. Это приказ! Не слушайте этих чужих свиней, слушайте своих. Станьте анархистом. Будьте же независимы, черт вас возьми! Будьте оригинальны. Нет, нет, не так, а вот так. Важнее всего радоваться и быть непосредственным
[158].
Теперь посмотрим, как это происходит.
С первых же месяцев жизни ребенка учат не только тому, что он должен делать, но и что должен видеть, слышать, трогать и чувствовать. А сверх того ему говорят также, победитель он или побежденный и как должна окончиться его жизнь. Все эти инструкции программируются в его психике, в его мозгу столь же прочно, как если бы они были пробиты на перфокартах, заложенных в банк компьютера. И то, что он в более поздние годы считает своей независимостью и автономией, есть всего лишь свобода выбрать некоторые из карт, но большей частью на них остаются те же самые старые дыры, пробитые вначале. Некоторые люди испытывают восторженное чувство свободы, устроив мятеж; это означает обычно одно из двух: либо они вытянули пачку перфокарт, пробитых в раннем детстве и никогда не применявшихся с тех пор, либо перевернули некоторые карты навыворот и делают обратное тому, что говорят. Часто это сводится всего лишь к тому, что они выполняют инструкцию, записанную на отдельной карте: «Когда тебе исполнится 18 (или 40) лет, используй эту новую пачку карт или переверни следующие карты». Другой вид мятежа следует инструкции: «Когда тебе исполнится 18 (или 40) лет, выбрось все карты серии А и оставь на их месте вакуум». А затем этот вакуум надо как можно скорее заполнить новыми срочными программами, которые доставляются наркотиками или каким-нибудь революционным вождем. Таким образом, вместо того чтобы стать жирноголовыми или яйцеголовыми
[159], люди становятся кислоголовыми или горькоголовыми
[160].
Во всяком случае, каждый человек в возрасте пяти или шести лет — да, в возрасте пяти или шести лет — уже обзаводится сценарием жизни, продиктованным преимущественно его родителями. Этот сценарий предписывает ему, как он проведет свою жизнь и как он ее закончит: удачником, малоудачником или неудачником
[161]. Предстоит ли ему умереть в большой комнате в окружении близких, или в кровати, втиснутой в один из коридоров Городского госпиталя, или упав, как налитая свинцом птица, в беспокойные воды Золотых Ворот?
[162] В пять или шесть лет он еще этого не знает, но знает уже о непобедимых львах и тоскливых коридорах и о мертвой рыбе в холодной воде. И он уже достаточно знает, чтобы быть первым или вторым, как его отец или папа, или последним, как его старичок, он уже знает, чего ему держаться. Это свободная страна, но не смей пялить глаза. У нас свобода слова, ты будешь слушать, что я тебе говорю. Если ты сам о себе не позаботишься, никто о тебе не позаботится, но (а) нет, нет, этого нельзя трогать, или держи свои липкие руки подальше от моих денег, или (в) что же из тебя вырастет, вор или что-то вроде?
[163]
Ладно, дай ему сдачу. Ты ударил его неправильно, извинись. Смотри у меня. Подожди гаденыш, тебе будет от чего плакать. Ты должен чувствовать себя раздраженным, неспособным, виновным, запуганным, обиженным. Я научу тебя, как думать и чувствовать. Таких мыслей у тебя не должно быть. Подумай об этом как следует, и ты будешь думать, как я. Сейчас я покажу тебе, как это делается. Вот так, и тебя на этом не поймают. Ты не знаешь, чем ты будешь, когда вырастешь? Я скажу тебе чем. Будь хорошим. Делай это, тебе говорят, Адольф, и не задавай вопросов. Не будь таким как все. Почему ты не можешь быть как все дети?
