На проходной поджидало непонятное нововведение: теперь вахтёры проверяли документы не только у желающих попасть на территорию студгородка, но и у покидающих оную. В горсад мы прикатили последними, все уже были на месте, и сложившаяся за столом диспозиция меня нисколько не удивила: Софья сидела со Львом, а Милена расположилась по соседству с Мишей Поповичем, и это воспринималось всеми как должное. Мной — тоже. Удивился я разве новой спутнице Прохора — как и прежняя барышня, эта сверхспособностей оказалась лишена.
— Отличный костюм! — тут же отметил Антон. — Петя, да ты растёшь!
— Все деньги ухнул, — с улыбкой сообщил я и справился у Лии, что та будет пить, а когда девушка остановила свой выбор на сидре, запотевший кувшин которого уже стоял на столе, сходил себе за пивом.
Так дальше и пошло — неторопливо попивал отдававший приятной горчинкой хмельной напиток, танцевал с Лией, старался поддерживать непринуждённый разговор. Было жарко, пиджак повесил на спинку стула.
Ну а под конец Лия невесть с чего окончательно загрустила, и барышни сгруппировались на другом конце стола, зашушукались о чём-то своём. Лев, Антон и Прохор вышли покурить, а я воспользовался случаем и обратился за консультацией к Мише. Создавать полноценный кинетический щит мне пока что было сложновато, вот и захотелось поискать обходные пути, завязанные на использовании ясновиденья.
Увы, Нигилист меня разочаровал.
— Можешь попробовать, конечно, но ты представляешь скорость пули? Создать из сверхсилы вокруг себя полый цилиндр — не так сложно, а дальше что? Ты просто не успеешь среагировать, даже если точно будешь знать траекторию.
— Реагирую же как-то! — возразил я.
— Рефлекторно! Для техники закрытой руки это годится, для осмысленного создания кинетического импульса, противоположного по направлению импульсу пули, — нет. И сместиться тоже, скорее всего, не успеешь. Инерция! Перегрузками себя скорее угробишь!
Вот с этим было не поспорить. У меня и фокусировка до сих пор была далека от идеальной, и стандартный кинетический щит я создавать так толком и не научился, вместо импульсов вкладывал в полог не-движение — не гасил энергию пули встречным выплеском, а просто нейтрализовал её сверхсилой.
Но как раз тут было о чём подумать. Нейтрализация! Рефлекторно просчитать и создать импульс невозможно, но я прекрасно гасил кинетическую энергию предметов, которыми швырялся в меня Трофим Фёдорович, не задумываясь об этом ни на миг, на чистом инстинкте.
Так, может, сработает и с пулями?
Остаток вечера обкатывал эту мысль в промежутках между танцами, ну а потом Миша пригласил всех к нам на квартиру, но идею никто не поддержал, и он отбыл из кафе на пару с Миленой. Тогда начали расходиться и остальные.
Я проводил Лию в общежитие, приглашения зайти не удостоился, а сам навязываться не посчитал нужным. Чмокнули в щёку — уже хорошо, в прошлый раз и вовсе руку на прощание пожали.
Когда покинул территорию студгородка, мелькнула шальная мысль наведаться к Юлии Сергеевне, но выкинул её из головы, потопал на квартиру. А там только запер за собой дверь и разулся, из своей комнаты высунул голову Миша.
— Петя, тебе телеграмму принесли, на столе лежит.
Сердце так и ёкнуло — неужто что-то дома стряслось?! — но волновался напрасно. Взял бланк телеграммы и сразу с облегчением перевёл дух.
«ПРИБЫВАЮ ЗАВТРА 9 УТРА ВАГОН 7 =ВАСИЛЬ=»
Не могу сказать, будто испытывал такую уж настоятельную потребность поскорее встретиться с бывшим соседом по комнате, но никаких планов на первую половину воскресенья у меня в любом случае не было, да и не виделись с зимы, вот и отправился на вокзал с утра пораньше. Там, как и в окрестностях института, на глаза то и дело попадались люди в форме, а на площади у центрального входа с какой-то монументальной демонстративностью замер броневик. Документы предъявлять пришлось дважды: сначала бывшим коллегам по комендатуре, потом жандармам железнодорожного корпуса.
Но не пожалел, что выбрался: вокзальный буфет оказался выше всяких похвал, да и поезд прибыл без опоздания. Как оказалось, добирался Василь не на перекладных, а катил со всевозможным комфортом на пассажирском экспрессе напрямую из столицы. И катил отнюдь не в одиночестве: я понял это сразу, как только он появился из вагона с двумя неподъёмными на вид чемоданами, ещё прежде даже, чем следом на перрон шагнула Маша Медник.
Василь за последнее время заметно изменился, набрался какой-то солидности и основательности, немного похудел, и черты лица стали жёстче и резче, нос — и тот не такой уж картофелиной смотрелся. И — костюм. Костюм был определённо пошит не в самом плохом столичном ателье, на него пришлось раскошелиться и прилично. Да и туфли новые, не армейские ботинки.
О Маше и говорить было нечего. Высокая, стройная, светловолосая, с броским классическим профилем. Ещё и одета со вкусом. Туфельки, шёлковые чулки, узкая юбка, подогнанная по фигуре блуза. На ум только и пришло, что «столичная штучка». От той эффектной, но неотёсанной и недалёкой девицы, можно сказать, ничего уже и не осталось.
Василь поставил чемоданы на перрон и завертел головой по сторонам, тогда я снял с головы шляпу и отсалютовал ею товарищу.
— Петя! — обрадовался тот. — Не узнал, богатым будешь!
— Уже! — рассмеялся я.
Мы обнялись, после я поздоровался с Машей, огляделся и спросил:
— А остальная опергруппа как же?
— Трудятся в поте лица! — объявил Василь.
— Нас на очередную подстройку к Эпицентру прислали, — пояснила Маша. — Дальше тянуть уже нельзя было.
Я забрал у Василя один из чемоданов, и тот, как и предполагал, оказался совершенно неподъёмным. Надрываться и потеть не хотелось, вот и снизил действующую на него силу тяжести до трети от нормы, благо при непосредственном контакте с предметом воздействия мог дозировать расход энергии вплоть до долей джоуля, а помехи не возникали вовсе. Никто ничего не заметил.
Мы вышли на привокзальную площадь, и там Василь загрузил чемоданы на задки извозчику, а после вдруг предложил:
— Может, ты с нами? Я бы доложился и посидели где-нибудь.
— Мы же вечером на танцы собирались! — напомнила Маша.
— А вечером на танцы! — успокоил её Василь. — Петя, ты с кем-нибудь встречаешься? — А после моего кивка он расплылся в улыбке: — Ну, вот и решено!
Ну вот что там решено, а? Но отнекиваться не стал, только рукой махнул.
По пути в комендатуру обсуждали всякую ерунду вроде погоды там и тут, ни о чём серьёзном не говорили. Василь показался слегка напрягшимся, и я отнёс это на неминуемое столкновение с Барчуком, но ошибся.
Когда слонявшийся у пропускного пункта Маленский попытался взять чемодан Маши, мой бывший сосед по комнате как-то очень уж небрежно оттёр его в сторону плечом и понёс всю поклажу сам. Медник, судя по холодно-отстранённому виду, общаться с сердечным другом тоже не собиралась, но за этой парочкой следить не стал, поскольку углядел Борю Остроуха.
