В состав самого Совета внутренней безопасности США входили в основном «ястребы», которые целыми днями только и делали, что готовились к отражению всех мыслимых и немыслимых (и по большей части надуманных) угроз и атак со стороны злокозненных внешних врагов. Даже Директорат биозащиты был практически всецело поглощен столь «актуальными» проблемами, как локализация рукотворных вспышек сибирской язвы, защита водопровода от отравления рицином, и борьбой с прочими плодами больной фантазии — вплоть до отражения атак биотеррористов-смертников, заразивших самих себя черной оспой и отправившихся инфицировать ни в чем не повинных граждан США в места их массовых скоплений. Беспокоиться же из-за какого-то гриппа там считали ниже собственного достоинства, да и финансирование подобной банальности Конгресс не утвердил бы. «Упертые типы из биозащиты пресекали всякие разговорчики на эту неинтересную им тему, — сказал Раджив. — Ну, появился [штамм гриппа] H5N1 у кур в Гонконге. Да кого эти ваши куры волнуют, кроме курощупов?!»
Даже по тем временам подобное распределение тревоги поразило Раджива как, мягко говоря, странноватое. В 2003 году новый штамм птичьего гриппа перекочевал от диких гусей и прочих перелетных птиц к людям и убил половину из 120 заболевших. «Залет» вышел с этими перелетными. В том же году людям передался (вероятно, от диковинной зверушки под названием «гималайская цивета») и новый коронавирус; результат — восемь тысяч инфицированных и восемьсот летальных исходов. Мутация там, мутация здесь, а ведь любой из этих двух вирусов, доберись он до Америки, вверг бы страну в хаос. Однако в кругах, отвечавших за национальную безопасность, угрозы со стороны дикой природы считали чьей угодно проблемой, только не их собственной. И тут Буш по прочтении книги Джона Барри вдруг озаботился и спросил: «Какова наша стратегия?» — «Так ведь не было у нас никакой стратегии», — сказал Раджив.
Вместо стратегии у них был невразумительный документ, недавно представленный Министерством здравоохранения и социальных служб, где на случай пандемии предлагался план из двух пунктов: ускорить производство вакцин и создать достаточные запасы антивирусных препаратов. Этот план и стал истинной причиной совещания в Овальном кабинете: Буш прочитал его и взбесился. «Президент сказал: „Что это за бред?!“ — вспоминал Раджив. — „Здравоохранение“, — ответили мы. — „Не то! Нам нужен единый план для всего общества! Что вы собираетесь делать с государственными границами? С путешествиями? С торговлей?“». Ну да! А еще как не дать сотням тысяч американцев умереть, не дождавшись «ускоренно произведенной» вакцины? Ведь если бы повторилось нечто подобное гриппу 1918 года, общество просто перестало бы функционировать, однако никого в федеральном правительстве это, похоже, не тревожило. «Главным было хоть как-то угомонить взбешенного президента», — вспоминал Раджив. В конце встречи Фрэн Таунсенд, советник по национальной безопасности, сообщил президенту Бушу, что план будет представлен через две недели.
События тогда приняли новый и странноватый оборот: Белый дом вдруг решил взять на себя инициативу по выработке новой стратегии борьбы с заболеваниями при наличии в Атланте целого профильного федерального агентства под вывеской «Центры по контролю заболеваний». «В CDC пришли в расстройство», — сказал Раджив. К тому же не было ни малейшей ясности относительно того, что будет представлять собой новый план. Всякие штатные сотрудники Белого дома заявлялись с разнообразными идеями, сидели и перетасовывали их по кругу. «Первая неделя прошла впустую, — рассказывал Раджив. — Так бывает всегда, когда шибко умные пытаются сотворить что-то консенсусом. Написать стратегию ни одному комитету не по зубам». Он решил просто собрать все заметки, которые сделал во время многочисленных совещаний в Белом доме, и удалиться с ними в уединение родительского дома в Огайо, чтобы там спокойно написать стратегию самому. Дом, правда, располагался по соседству с седьмой поляной для гольфа Северного загородного клуба. Но за вычетом эпизодически разбиваемых залетными мячами стекол в окнах родительской гостиной место было тихое и спокойное. «Короче, весь этот опус я написал в пятницу вечером за шесть часов», — сказал он.
Федеральное правительство славится своей заторможенностью. Раджив только диву давался, насколько оно, оказывается, бывает расторопным, когда президент в ярости. От родителей он вернулся в понедельник 23 октября 2005 года. К пятнице его документ на двенадцати страницах был завизирован всеми секретарями кабинета, а еще через четыре дня, 1 ноября, президент Буш выступил с речью в Национальных институтах здравоохранения и объявил об утверждении новой стратегии. Состояла она из трех частей: выявлять вспышки за океаном, чтобы болезни там и оставались; накапливать запасы вакцин и антивирусных лекарств; и, наконец, «быть готовыми к реагированию на федеральном уровне, уровне штатов и местном уровне в том случае, если пандемия всё-таки доберется до наших берегов». Что бы это могло значить? Президент не уточнил, поскольку не уточнял этого и Раджив. Двенадцать собственноручно написанных им страниц представляли собой, по сути, не план действий, а план планирования действий. «Написана она [стратегия] была для аудитории численностью в одного человека — президента, — сказал Раджив. — Нужно было оттянуть его от края».
Через одиннадцать дней после того, как Раджив разродился стратегией в подвале родительского дома, президент Буш запросил у Конгресса США 7,1 миллиарда долларов на реализацию своей трехлетней стратегии по противодействию пандемии, и Конгресс их с готовностью выделил. Книга же Джона Барри «Великий грипп» с тех пор именуется сотрудниками Комитета по ассигнованиям Палаты представителей США не иначе как «книга за семь миллиардов долларов»
[13]. Однако о том, как распорядиться выделенными семью миллиардами долларов, в книге не говорилось ни слова. Она, по правде говоря, оставляла у читателя гнетущее чувство, что все сгинувшие от гриппа были изначально обречены и сделать что-то для предотвращения мора было, по существу, невозможно. Однако докладная из подвала отчего дома Раджива имела настолько расплывчатые формулировки, что Белый дом мог делать с выделенными семью миллиардами всё, что заблагорассудится. «Это же план прикрытия, позволяющий делать что угодно, — сказал Раджив. — Разрешение на любые действия на местах по собственному усмотрению».
