Речь Черити длилась двадцать минут. Всё, что она сказала, было бы самоочевидным для любого, кто знаком с избранными трудами Картера Мехшера. «Там было: „Вот, что нас ждет, а вот варианты действий“, — и всё. Чистая математика. Но я же, собственно, и хотела громко озвучить всё это именно ради идей Картера». Затем губернатор Ньюсом и гости в деталях расспрашивали ее обо всем еще сорок пять минут. По завершении выступления еще человек двадцать подходили к Черити побеседовать. «Боже ж ты мой, — сказал один, — вот есть же, оказывается, человек, реально знающий ответы». Через несколько дней ей позвонил Марк Гилардуччи, глава всех экстренных служб Калифорнии. Он попросил Черити слетать в Окленд и проследить за высадкой пассажиров с Grand Princess, еще одного круизного лайнера, охваченного COVID-19. «А ведь тогда именно я, получается, спас тебя, вытащив с чердака», — скажет он ей позже. Черити не сразу и лишь отчасти, но всё-таки с этим согласится.
В Окленде ее завели в палатку Федерального агентства по управлению в чрезвычайных ситуациях (FEMA) и поставили к доске выступать перед оравой важнейших советников Ньюсома. Она предложила им ознакомиться с математическими выкладками из области эпидемиологии, они согласились, и Черити принялась описывать все коварства любой болезни, распространение которой сопровождается экспоненциальным ростом числа инфицированных, и особую обманчивость эпидемиологической ситуации при наличии массы бессимптомных носителей вируса и отсутствии возможностей для тестирования на него. Единственным четким сигналом, исходящим от вируса, тогда является смерть. Вначале одна-единственная, первая смерть реально кажется чем-то малозначимым. Но как только осознаешь, что умирает всего лишь полпроцента заболевших, сразу делаешь вывод, что в реальности на каждого умершего приходится под двести инфицированных. Первая смерть, — а в Калифорнии она уже была зафиксирована, — указывала, что уже тогда в штате их было человек двести. Тут же нужно было быстро прикинуть, за какой срок набрались эти две сотни случаев. Лучший в мире эпидемиолог-практик (Черити имела в виду Картера Мехшера, чьи мысли она озвучивала, не называя вслух его по имени) вычислил, что каждый носитель вируса инфицирует в среднем от двух до трех человек. Для подстраховки лучше принять коэффициент репродукции равным трем. Значит, еженедельно число инфицированных утраивается. Дальше чистая арифметика — и мы получаем прогноз, что по всей Калифорнии у населения с нулевым иммунитетом мы будем иметь 11 809 800 случаев всего через семь недель. Порядка десяти процентов из них, а это свыше миллиона калифорнийцев, будут нуждаться в госпитализации. Полпроцента, что составляет около шестидесяти тысяч человек, умрет.
И всё это из-за одной-единственной смерти. Да, то была всего лишь одна смерть, но, если взглянуть пристальнее, оказывалось, что это далеко не простое разовое событие. Оно подобно пожару, идущему по поросшему сухостоем склону ущелья Манн-Галч. «И я тут перед вами не теоретизирую, — сказала она сановным слушателям. — Именно это и случится. То же, что однажды уже случилось в 1918 году».
Конечно, продолжила она, всё произойдет именно так лишь в том случае, если штат ничего не предпримет, чтобы остановить вирус. Картер любил повторять: безудержных пандемий в реальной жизни не бывает. Даже при полном бездействии правительства люди сами меняют свое социальное поведение с поправкой на вирус. Но что бы люди ни делали, объяснила Черити, история заканчивается не раньше появления вакцины или коллективного иммунитета. Вакцины на горизонте не видно; а число переболевших, необходимое для достижения уровня коллективного иммунитета, зависит от коэффициента репродукции и рассчитывается по простой формуле:
1 — 1/R0, где R0 — коэффициент репродукции вируса.
Проста и истина, которую отражает данная формула: чем заразнее заболевание, тем больше людей должно его перенести, прежде чем у всего населения выработается коллективный иммунитет. Эпидемия кори с высочайшим коэффициентом репродукции R0 = 18 сходит на нет лишь после того, как иммунитет выработается почти у 95 % населения. Именно поэтому плановый показатель вакцинации от кори устанавливается на уровне не ниже 95 %. Распространение же COVID-19 прекратится не раньше, чем этим вирусом будут инфицированы две трети калифорнийцев.
Всё это, конечно, было не более чем груда цифр на доске, но Черити чувствовала, что ей удалось, как минимум, зафиксировать и удержать внимание старших советников губернатора на том, что она хотела им сказать. Через пару дней ей позвонил Марк Гэйли, секретарь Калифорнийского агентства здравоохранения и социальных услуг. Именно Гэйли в свое время пригласил Соню Энджелл возглавить Департамент общественного здравоохранения штата. В январе и феврале он же неоднократно делал Черити замечания о недопустимости нарушения субординации и требовал, чтобы она не высказывалась где бы то ни было и по какому бы то ни было поводу через голову прямой начальницы. Теперь же он объявил, что переводит Черити в свое прямое подчинение и отныне она будет отчитываться непосредственно перед ним.
* * *
В середине марта предприниматель на ниве технологий Тодд Парк послал весточку старому другу, служившему теперь экономическим советником губернатора Ньюсома, смысл которой сводился к тому, что, если им там что-то такое понадобится, пусть обращаются к нему. Ранее Парк без особого шума и пыли в глаза создал поочередно три компании с многомиллиардным оборотом, специализировавшиеся на технологическом обеспечении здравоохранения, после чего три года прослужил в должности главного технолога страны при президенте Обаме. У него была репутация умельца разгребать авгиевы конюшни без привлечения к себе лишнего внимания, чем он и снискал себе популярность среди публичных политиков, сам при этом публичности избегая и всегда оставаясь в тени.
Экономический советник Ньюсома незамедлительно откликнулся на предложение Парка и попросил его помочь штату разобраться, как быть и что делать с коронавирусом. Парк подключил к этому еще пару бывших чиновников администрации Обамы. Ими оказались Боб Кочер, венчурный капиталист с врачебным прошлым и советник Обамы по вопросам организации здравоохранения, и Диджей Патил
[60], первый в стране главный научный специалист по данным. Патил создал команду из топ-программистов Кремниевой долины, и они незамедлительно начали собирать данные, необходимые им для экстраполяций и прогнозов. Через пару дней у них на руках было всё — от количества коек в каждом отделении интенсивной терапии на территории штата до поминутных данных о телефонных звонках из уличных будок и по мобильным телефонам всех операторов, которые позволяли судить о характере всех перемещений людей по территории штата. «Никому нет дела до данных, пока всё идет хорошо, — сказал Джош Уиллс, бывший главный инженер по данным компании Slack
[61], также согласившийся помочь. — О данных вспоминают лишь после того, как дерьмо начинает разлетаться с вентилятора. „Господи, что ж это творится-то? А где данные? Нам срочно нужны данные!“».
