Тот факт, что американцы XXI века сильнее беспокоятся о будущем ненужных им сотовых телефонов, а не автомобилей (хотя машины весят десятки миллионов тонн, то есть гораздо больше, чем вся выбрасываемая по миру электроника), – хорошее подтверждение тезису «лучший способ утилизировать автомобиль – уничтожить его целиком».
Кабина шредера снова трясется. Раздается завывание. Я наклоняюсь к окну, но за ним только пар. Я оглядываюсь на Кристину: она смотрит мимо меня и Роба, пытаясь разглядеть разрушение автомобиля. Но это невозможно: измельчение происходит внутри бронированного корпуса.
– Достаточно насмотрелись? – спрашивает Дэйв.
Мне хочется сказать «нет». Однако это шредер Дэйва и экскурсия Дэйва, так что мы спускаемся за ним по лестнице за шредер, где по конвейерам мчатся сияющие куски стали, мятые, как листки бумаги. Не хочется подходить слишком близко: они выглядят острыми и неприятно горячими. Мы подходим к концу линии и останавливаемся у агрегата из девяти стальных дисков размером с канализационный люк, нанизанных на ротор, словно детский браслет из конфет, и подвешенных между двумя еще более толстыми дисками. «Этот ротор мы сейчас выключим», – говорит Дэйв. С поверхности меньших дисков торчат большие штифты (с нашей стороны их не видно), с них свешиваются большие треугольные закаленные стальные молоты массой в сотню килограммов и толщиной с ногу. Когда ротор крутится, молоты выходят из пространства между дисками и бьют по всему на своем пути.
Я испытываю соблазн сказать Кристине, что – по словам одного человека, с которым я на днях встречался, – такой ротор может стоить примерно $500 тыс. Но сдерживаюсь.
Сейчас мы позади шредера, и тут довольно тихо. Над нами тонкий конвейер поднимает на 6 м поток мятой стали, который затем падает в трехметровую кучу; куски стали звенят, как музыкальная подвеска на ветру. Надолго они там не останутся: кран с магнитом размером с кухонный стол передает порции измельченного металла на прицеп, и он отправляется на сталелитейный завод.
Груз этого прицепа – просто манна небесная для тех, кто не хочет получать сырье для плавки с дорогостоящих и вредных для окружающей среды железных рудников. По самым скромным подсчетам, каждая тонна измельченного металлолома, погруженного в прицеп, равна 2500 фунтам (примерно 1100 кг) железной руды, которую не надо будет добывать в северной Миннесоте или где-нибудь еще, и 1400 фунтам (примерно 600 кг) угля, который не придется добывать и сжигать в печи в Кентукки. Разумеется, автомобильным шредерам требуется безбожное количество энергии, однако по сравнению с количеством электроэнергии, необходимым для рудника, цифры крайне скромны. В том числе по этой причине Steel Dynamics – одна из крупнейших сталелитейных компаний Соединенных Штатов – в 2007 году приобрела семейную компанию OmniSource за $1,1 млрд. В 2012 году американская индустрия металлолома обработала 75,19 млн тонн железа и стали, половину – в измельченном виде. Такой измельченный лом после переплавки давал примерно 30 % новой стали, произведенной в США.
Кристина достает из сумки камеру, встает перед нами и делает снимок резаной стали, плавно ссыпающейся в груду. Затем спокойно идет дальше.
Но позже, когда мы остаемся наедине, она говорит мне: «Это самая сексуальная, самая “мачистская” машина, которую я видела в жизни. Только мужчины могли придумать что-то подобное. Мужчины».
Четыре месяца спустя. Холодное январское утро, шесть часов. Эль-Пасо (Техас). Скотт Ньюэлл, генеральный директор Shredder Company, которая поставляет более 30 % всех шредеров для металла в мире, забирает меня из моего мотеля. На его лице трех– или четырехдневная щетина. Как ни странно, но она придает ему жизнеутверждающий вид. Ему 72, но я дал бы 55. «Ну, как вам книга?» – спрашивает он, пока мы едем в его «кадиллаке».
Вчера, оказавшись ненадолго в его офисе, я увидел у него на столе экземпляр книги о Кейнсе и Хайеке
[83], историю двух великих экономистов. Он сам еще не дочитал, но настоял, чтобы я взял ее.
«Глубокая», – отвечаю я, не желая сознаться, что заснул прямо в одежде после целого дня, проведенного на базах металлолома в Эль-Пасо.
Скотт невысок, но двигается быстро; он напоминает мне неутомимых в своей активности ученых, знакомых по колледжу, и легких на подъем торговцев металлоломом, которых я видел в детстве. До встречи со Скоттом и до нашей с Кристиной поездки в OmniSource я никогда не думал, что за человек смог разработать машину, съедающую автомобили целиком. Но сейчас я понимаю: это должен был быть кто-то вроде Скотта. И оказываюсь прав: создатель потрясающей машины – отец Скотта. Алтон Ньюэлл не изобретал шредер, но определенно его усовершенствовал. Из примерно 800 имеющихся на планете шредеров более половины построены по проектам Алтона Ньюэлла, основаны на них или используют идеи, «позаимствованные» (выражение Скотта) из них. С самого начала Скотт находился рядом с отцом, создавая машины, совершенствуя конструкции, а затем используя их на семейных базах-свалках Ньюэллов в Техасе.
Первый измельчитель Ньюэлла был построен для флагманской базы семьи в Сан-Антонио в 1959 году. Второй появился там же, и сегодня на нем висит памятная табличка, именующая его национальным техническим памятником (так объявило Американское общество инженеров-механиков). К концу десятилетия Ньюэллы построили шредеры многим компаниям в Соединенных Штатах и по всему миру, либо дали на них лицензию (Скотт сохранил теплые воспоминания о посещении офиса в Рио-де-Жанейро). Сначала их модели конкурировали с гигантскими шредерами. Однако большие измельчители пользовались популярностью у крупнейших сталелитейных заводов и крупнейших утилизационных компаний, которые могли их себе позволить; а вот последующие шредеры Ньюэлла оказались доступны и меньшим компаниям.
Как объясняет мне в машине Скотт, этот переход обеспечила идея его отца. Колоссальные шредеры-предшественники представляли собой камнедробилки: машины буквально бросали на вращающиеся молоты, и процесс их разрывания на куски выглядел так, словно кто-то уронил игрушечную машинку в блендер. Такая система, конечно, работала – автомобили действительно делились на фрагменты – однако за счет гигантских расходов на электроэнергию и техобслуживание. По «Идее» Алтона Ньюэлла тот же результат – порезанный автомобиль – можно было получить на менее громоздкой конструкции, требующей меньше энергии и инвестиций: просто медленно подавать автомобиль с помощью роликов к поворачивающимся молотам, которые «откусывали» понемногу. Конечно, имелись и другие усовершенствования, но именно идея направляющего ролика сделала шредер доступным для небольших баз металлолома и убрала кучи машин, рассеянных по территории Соединенных Штатов.
Начинает светать, когда мы проезжаем через маленький городок Канутильо, мимо строящихся ветрогенераторов, похожих на гигантские соломинки для питья. «Это субсидируемый бизнес, – говорит Скотт о ветроэнергетике с презрением предпринимателя, незнакомого с такими тепличными условиями. – Самостоятельно не выживет». Мы спускаемся, и, когда он притормаживает у знака остановки, я могу видеть призрачные огни Shredder Company, всю ночь сияющие над площадью в семь гектаров.
