— Кажется, я понимаю, — медленно произнесла Мора.
— Надеюсь, что так. Не думаю, что смогу объяснить это лучше, чем сейчас.
— Могу я спросить о жертвоприношении? Что ты увидел в быке?
— Конечно, можно. Но я сомневаюсь, что сейчас сказать могу тебе больше, чем тогда.
— Ты сказал, что один не пойдет. Означает ли это, что только одно письмо будет доставлено, или...
— Да, мне кажется.
— Или ты просто хочешь сказать, что Римандо или Эко останутся здесь?
— Это хороший вопрос. — Несколько секунд я пребывал в растерянности, пытаясь вспомнить, какие именно подсказки я получил из внутренностей быка.
— Ты видел, будут ли доставлены письма?
Я покачал головой:
— Я ничего не видел о письмах. На самом деле очень редко жертвующий видит что-либо, касающееся чьего-то предмета, а не живого существа. Я увидел знаки, которые использовал, чтобы представить имена гонцов — колючую ветвь, которую использовал, чтобы представлять Римандо, в куполе, который использовал, чтобы представлять Эко. Оттуда отходила только одна линия, направленная на букву «О», которую я принял за знак Олмо.
— У Эко есть письмо для Олмо. У Римандо — для Новеллы Читта. Неужели он сегодня ночью испугается? Слишком испугается, чтобы поехать?
— Не могу этого знать. Если ты спрашиваешь, видел ли я что-нибудь подобное в жертве, то нет, не видел. Что насчет тебя? Ты говорила с ним наедине, и ты почти женщина, как я уже говорил. Что ты думаешь?
— Думаю, что нет. Он сказал, что на самом деле это будет не очень опасно, просто долгая, утомительная поездка. Он хочет, чтобы я предложила папе оставить ему лошадь в награду.
— Понимаю. Ты собираешься это сделать?
— Думаю, что нет, — повторила она. — Ты говоришь, что я разговаривала с Римандо, наедине. Ты же сам точно так же разговаривал с Тордой.
— Я не имел в виду, что в твоем разговоре с ним было что-то не так; только то, что ты поняла его характер — и, вероятно, понимаешь — лучше, чем я.
— Ты сказал Торде, что она должна была сделать, когда приносила в жертву нашего быка. Что еще ты ей сказал?
— Хорош дев, — объявил Орев. — Птиц слышать.
Мора улыбнулась.
— Я думаю, он имеет в виду, что мне следует рассказать все, что я сказал Торде, — сказал я. — Наверное, он прав. Надеюсь, ты понимаешь, что я не могу рассказать тебе ничего из того, что она мне сказала.
— Хорошо.
Я вздохнул и откинулся на спинку кресла, сожалея о том, что мои дружеские отношения с Морой будут разрушены:
— Пожалуй, я действовал против твоих интересов.
— Ты имеешь в виду, что хочешь, чтобы папа женился на ней?
— Если он захочет, то да.
— Значит, я не получу ферму. Я никогда не буду хозяйкой этого дома или богатой. Я знаю, ты считаешь, что сейчас я богатая, но это не приносит мне никакой пользы.
— Ты считаешь, что не приносит.
— Я знаю, что не приносит. Я не только самая большая девочка в моем классе. Есть и еще кое-что.
— Я это понимаю.
— Знаешь, чего я боюсь? Очень, очень боюсь? Я могла бы сказать, чего я боялась всю свою жизнь, но это было бы неправдой. Чего я так боялась весь последний год?
— Не Фаву, очевидно, и не войну. Что придет еще больше инхуми? Нет. — Я покачал головой. — Что же это?
— Что я встречусь с каким-нибудь мужчиной и буду думать, что он любит меня, а после того, как мы поженимся, я узнаю, что ему просто нравится это место, нравится мысль, что когда-нибудь папа умрет и он станет богатым.
Ее руки (большие руки для девушки ее возраста) напряглись, сжимая ноги выше колена.
— Я видела, как это началось сегодня вечером. Первый раз за все время. Но я знаю... знаю...
Две крупные слезы скатились с ее глубоко посаженных глаз и покатились по широким щекам; я встал с кресла и присел рядом с ней, обняв ее за плечи.
— Я знаю, что это будет продолжаться и продолжаться... — Внезапно она повернулась ко мне, как недавно оперившийся ястреб. — Я убью его! Ты можешь заставить меня пообещать все, что захочешь, но я все равно убью его. Что ты сказал Торде?
— То же самое, что сказал бы любой на моем месте. — Я встал и вернулся в это крепкое, обитое кожей кресло, в котором сижу и пишу. — Что считаю, что она любит твоего отца, а он любит ее, но угрюмость и плохое настроение никогда не покорят его, так же как требование жениться на ней не заставило его жениться. Что, если бы она была веселой и улыбчивой и ничего не просила, он, конечно, дал бы ей очень много и даже мог бы дать ей то, что она хочет.
— А если я стану такой, это сработает?
Я пожал плечами:
— Возможно, если ты найдешь подходящего человека и будешь иметь возможность подолгу находиться рядом с ним. Сработает ли это для Торды — не знаю. И если мужчина не подходящий, то это вообще не сработает ни для одной женщины.
— Мне пора идти, — задумчиво сказала Мора. — Мне нужно немного поспать, но с уходом Фавы будет трудно заснуть.
— Конечно пора, если ты собираешься встать пораньше и проводить гонца, — согласился я.
— Только один?
Я кивнул:
— Думаю, да.
— Ну, а я так не думаю. Но я должна идти в кровать, в любом случае. Когда ты и твоя жена — и твой маленький сын, верно? Были на... Как ты это назвал?
— Наверное, я сказал «Ящерица». Остров Ящерица, у побережья.
— Вы жили охотой на горных козлов?
— Да. И рыбалкой.
— Ну так вот: лучше я буду жить в маленькой палатке из шкур с человеком, который меня любит, чем здесь одна или с человеком, который меня не любит. Почему ты так улыбаешься?
— Четыре долгих дня я ломал себе голову и, наконец-то, понял, кого ты и твой отец напоминаете мне. Я знал — по крайней мере, чувствовал, — что встречал вас обоих раньше. Но я не скажу тебе, потому что эти имена ничего для тебя не значат.
— Они были хорошими людьми?
— Очень хорошими людьми. — Мой голос стал мягче, без моего желания. Я и сам слушал его с удивлением. — Люди всегда просят меня предсказать грядущие события, Мора. Обычно я говорю, что не могу, потому что это так редко получается. Я пытаюсь, как ты видела; но предсказание — очень сомнительное дело, как и мое относительно Эко и Римандо.
Она кивнула и встала.
— Однако, очень редко, я действительно знаю будущее. Когда это случается — очень редко, как я уже сказал, — мне обычно бывает ужасно трудно заставить людей поверить мне. Поверишь ли ты мне, если я поклянусь, что сейчас скажу чистую правду? Правду о будущем?
