Послышался шум возбужденного разговора.
— Некоторые из вас могут сомневаться, что мы действительно здесь. Я не буду спорить — вы скоро убедитесь в этом сами. Минуту назад я собирался объяснить вашим офицерам, как, по-моему, мы могли бы вернуться на наш собственный виток. Я сказал, что сделаю это, если они вернут мне мой посох. Я сделаю вам то же самое предложение: верните мой посох, и я объясню, как мы можем — я сказал, лишь только можем — вернуться домой.
Я стоял молча, сосредоточившись, и позволил им говорить. Через несколько минут ко мне подошел Горак:
— У нас его нет, Раджан.
— Вы все еще считаете себя солдатами орды Дуко Солдо, сержант?
— Если вы спрашиваете меня лично, Раджан...
— Я спрашиваю обо всей роте, — твердо сказал я ему. — Ну?
— Да, — сказал Купус, стоявший рядом со мной.
Его тон был по крайней мере таким же твердым, как и мой. Посмотрев на мгновение в это жесткое, несколько мясистое лицо, я пожал плечами и повысил голос:
— В таком случае я больше ничего вам не скажу и оставлю здесь. — Закрыв глаза, я вытянул перед собой руки и изо всех сил подумал о мече, который вручил мне Сосед. Я не хочу сказать, что описал его себе словами — лезвие было черным и острым, и все остальное. Вместо этого я вспомнил его тяжесть в моей руке и острую кромку, которая убила так много инхуми и отрубила голову плюющегося ужаса.
Я услышал шипение сотен вдохов, рядом тихо ахнула Фава. «Ко мне, — подумал я, — ко мне!» Я протянул правую руку так же, как только что протянул ее лейтенантам. И что-то твердое, холодное и до боли знакомое схватило ладонь изнутри.
Глава четырнадцатая
ДУКО РИГОГЛИО
Я открыл глаза. Лезвие казалось несколько темнее; его изгиб был чуть менее заметен.
Сфидо изумленно смотрел на меня, широко разинув рот.
— У вас есть игломет, — сказал я ему, — и труперы с карабинами. Вы же, конечно, не станете завидовать мне из-за простого меча.
Протиснувшись мимо него, я принялся выстукивать острием пятнистые серые плиты, прислушиваясь к издаваемому звуку.
— Вот, — сказал я на третьей, — подними ее для меня, пожалуйста, Фава. Помоги ей, Орев.
Вместе они попытались поднять, борясь с весом, пока сержант Горак не вышел вперед, чтобы добавить свою гораздо большую силу к их. И тут же вонь гниющей плоти, казалось, заполнила всю комнату. Из отверстия вниз вела крутая лестница, узкая и предательски скользкая из-за слизи. Я сказал Фаве:
— Тебе лучше идти впереди меня. Там, внизу, может быть, и опасно, но для тебя будет еще хуже, если ты останешься здесь одна.
Она кивнула, поколебалась и, наконец, сделала первый шаг, содрогаясь всем телом.
— И ты тоже, Орев. Позаботься о ней.
— Птиц идти? — с сомнением каркнул он. (Его голос был точно таким же, как и всегда, хотя он стал казаться каким-то неуклюжим, покрытым перьями карликом, и я видел его извилистые руки, боровшиеся с каменной плитой, а также похожие на руки крылья.) — Птиц спасать?
— Да, — твердо ответил я ему. — Птица спасать. Защищай ее, как только сможешь. Вперед, Орев.
Голова Фавы скрылась под полом. Орев рванулся вперед, передернувшись, как человек, а затем нырнул за ней, расправив свои короткие крылья чуть ли не до того, так они прошли через прямоугольное отверстие.
— До свидания, — сказал я труперам-наемникам, с изумлением глядевшим туда. — Это трудная и опасная дорога, но в конце концов она может привести нас домой. Я верю, что здесь вы будете в безопасности, пока не умрете.
— Раджан! — По меньшей мере двадцать рук протянулись, чтобы остановить меня.
Купус оттолкнул своих людей в сторону, целясь из игломета мне в голову:
— Вы — наш пленник.
— Нет. — Я шагнул вниз. — Нельзя быть пленником пленников, капитан. Мы — вы и я — пленники инхуми, которые правят этим витком. Но я намерен сбежать от них, если смогу.
— Инканто! — донесся до меня голос Фавы, далекий и глухой. — Тут внизу какой-то человек!
Думая, что она наткнулась на того слепца, которого я помнил, я кивнул и спустился в проем.
— Раджан?.. — ворчливо произнес чей-то голос позади меня.
Узнав в нем Сфидо, я обернулся:
— Да?.. В чем дело, капитан?
— Можно мне... Можно нам пойти с вами? — Он сидел на корточках у края отверстия.
— Нет, — ответил я ему. — Но они могут пойти с вами туда, куда идете вы. Вы — их предводитель. Вы — представитель Дуко Ригоглио и их командир.
Орев проплыл мимо, его пухлое тело и короткие крылья напоминали миниатюрный дирижабль:
— Муж идти!
Я сошел с узкой лестницы, которая исчезла, как только моя нога покинула ее.
— Раджан!
Снова Сфидо; я остановился и посмотрел на него:
— Мне казалось, я просил вас не называть меня так. Я могу терпеть это от людей, которых знал в Гаоне, но когда этот титул используете вы, это ставит нас обоих в ложное положение.
— Это отверстие. — Я видел, как он подавился титулом, который хотел мне дать. — Оно становится все меньше.
Я помахал ему рукой, сказал, что желаю им всего хорошего, и ушел.
— Это я, сэр, — раздался новый голос. — Лейтенант Валико.
Тьма сомкнулась вокруг меня с последним отчаянным криком Сфидо. Очень боясь упасть, я остановился и раскрыл ладонь. Свет, который дал мне Сосед, мерцал во впадине моей ладони; я сосредоточился на нем, и он стал сильнее. Я поднял его и огляделся.
В профиль канализация представляла собой сплющенный овал, ее толстые обсидиановые стены потрескались и почти обрушились. Струйка воды бежала по ее дну на значительном расстоянии от узкой дорожки, на которой я стоял; там лежал гниющий труп человека, наполовину погруженный в темную воду, наполовину вынырнувший из нее, терпеливый путник, ожидающий достаточно сильного течения, которое унесет его дальше.
— Инканто! — Это была Фава, что подтвердил Орев, пролетевший мимо меня с криком:
— Дев речь!
Подняв свет повыше, я увидел ее на некотором расстоянии от себя вниз по течению.
— Он говорит, что мы все спим!
— Это правда, сэр, — отозвался сам Валико. — Я... я имею в виду, что все выглядит именно так.
Я кивнул сам себе:
— Вы можете видеть отверстие с того места, где находитесь, лейтенант?
— Нет, сэр.
В таком случае сейчас ночь, подумал я. Ночь, иначе нам придется далеко идти.
Когда я подошел ближе, Фава сказала:
— Он искал нас, Инканто. Его послал Инклито. Я имею в виду, что это сделал папа.
