Отец велел капитану протянуть руки и вложил в них золото, сказав:
— Вы должны вывезти нас в море. Там мы вас оставим, по крайней мере, я надеюсь, что так и будет.
Капитан пристально посмотрел на человека за штурвалом, но тот сделал вид, что ничего не слышал. Когда капитан увидел, что рулевому, вроде, не слышно, он повернулся и сбежал вниз по ступенькам на середину лодки, и я услышал, как хлопнула дверь.
— Ну что, Сцилла? — спросил Отец толстую птицу.
Должно быть какое-то слово для обозначения того мгновения, когда мы понимаем, что то, что мы видели раньше, на самом деле является чем-то другим; например, что палка — это змея без движения. Моя жена знает больше слов, чем большинство людей. Она знает больше, чем кто-либо, кроме Отца. Но и она не знает слова для этого.
Когда отец сказал «Ну что, Сцилла?», я увидел, что птица действительно была девушкой достаточно взрослой, чтобы заботиться о других мальках, но недостаточно взрослой, чтобы выйти замуж. Я не имею в виду, что она выглядела как девушка, переодетая птицей. Она выглядела девочкой, похожей на жирную птицу, но на самом деле была большой девочкой, которая через год станет женщиной.
— Видеть, видеть! — сказала девушка. Затем она спрыгнула на палубу, расправила крылья и сказала: — Идти море. — После этого эти двое начали отдаляться друг от друга. (На самом деле это было не так, но так близко, как я могу описать.)
Птица была впереди, и она начала уменьшаться, пока не стала выглядеть так, как на нашей лодке и на Ящерице. Когда она стала меньше, за ней можно было разглядеть девушку. Потом она встала — худенькая девушка с сердитым лицом и прямыми черными волосами. Она сказала:
— Нет здесь. Нет бог. Идти море, — и еще кое-что. Это испугало птицу, и она улетела, кружась над лодкой.
— Сцилла завладела Оревом, — сказал мне Отец. — Мне потребовался почти год, чтобы понять, что произошло, потому что она не оказывала на него никакого влияния — или почти никакого — после того, как привела его обратно. Когда я вернулся на Синюю, он сразу же ушел искать для нее Окно или что-нибудь, что могло бы работать как одно из них. Они ничего не нашли, и она привела его обратно, чем заслужила мою благодарность — хотя она уже была у нее. В конце концов, я вырос в Вайроне — ее Священном городе.
— Гьёлль? — щелкнула Сцилла. — Это? Несс? Это? Где это?
Отец кивнул:
— Спроси у рулевого. Конечно, он тебе все расскажет.
— Прост муж!
— Вот именно, — сказал Отец. — Простые люди знают такое. Они должны.
— Мне все равно, где это, — пробормотал человек с ястребиным носом. Потом он запрокинул голову и закричал: — Я хочу остаться! — в темное небо.
— Ты не можешь, Джугану, — сказал ему отец, — и вообще, мы возвращаемся прямо сейчас, все вместе. — Он взял мою руку и руку Джугану и сказал Джугану взять руку Бэбби, а мне — руку Сциллы. Она попыталась ударить меня, но я схватил ее за запястье. Затем мы упали, но не вверх и не вниз, а в сторону, все быстрее и быстрее, переворачиваясь.
Я проснулся на палубе оттого, что Бэбби лизал мне лицо. Сначала я подумал, что он укусил меня, потому что мне было больно, но на самом деле я упал и ударился. Я поднял из воды свой плавучий якорь и развернул парус.
Когда Отец вышел из каюты, я сказал, что теперь вижу, что мы просто упали оттуда, где бы мы ни были, и если бы он сказал мне, то спас от довольно хорошего синяка.
— Не спас бы, — сказал он. — Ты бы в любом случае ослушался меня.
У меня было много вопросов, и я знал, что он сердится, поэтому решил добровольно приготовить еду и развел огонь в ящике с песком. Было еще слишком рано, но он знал, что я не люблю готовить (он сам все готовил), и мне хотелось показать, что я постараюсь помочь, не дожидаясь указаний. Разводя огонь, я обдумывал, что мы можем приготовить, держа в уме те блюда, которые я могу готовить правильно и вкусно, потому что это у меня не так хорошо получается, как у него. Я знал, что у нас есть, и мы не ловили рыбу, поэтому я решил использовать картошку, бекон и лук; когда огонь разгорелся довольно хорошо, я спустился вниз, чтобы забрать их.
Джугану сидел на моей койке, обхватив голову руками. Я сказал ему, чтобы он убирался и не путался у меня под ногами.
— Теперь, когда ты знаешь, ты ненавидишь меня, — сказал он.
— Я знал с самого начала, — сказал я, — и я не ненавижу тебя. — Первая часть была ложью, потому что я не знал, что он инхуму, пока мы не взяли его на лодку и отец не сказал мне об этом. Но это именно то, что я сказал.
— То место…
— Мы, настоящие люди, оттуда родом. — Я ударил себя кулаком в грудь. — Мне кажется, именно поэтому ты там один из нас, как и Бэбби.
Я не думал, что это его взволнует, но так оно и было. Он сказал, что в сердце он человек, и что блондин на палубе большой лодки был настоящим Джугану, человеком, которым он становится во сне.
— Тебе действительно снится, что ты такой же человек, как и я?
— Да!
— Я тебе не верю. — Я оттолкнул его с дороги, чтобы открыть маленький шкафчик, где мы хранили большую часть еды. Я достал картошку, чтобы хватило нам с отцом, и еще немного для Бэбби, а также кусок бекона, лук, сало и прочее.
Я повернулся, и Джугану сказал:
— Иногда я вижу сны. Иногда я действительно вижу сны. — Он последовал за мной на палубу.
Отец сказал, что я принес слишком много, но я объяснил, что хочу накормить Бэбби и птицу, а Бэбби съест много. Тогда я впервые по-настоящему подумал о птице и девушке; я даже не был уверен, что они вернулись вместе с нами. Потом птица слетела с такелажа и уселась ему на плечо. Я огляделся в поисках девушки, потому что подумал, что она тоже захочет поесть.
— Нам не придется кормить Сциллу, — сказал он мне, — хотя она наверняка здесь. Ты поговоришь с нами, Сцилла?
Он повернул голову, чтобы посмотреть на свою птицу, и та спросила:
— Птиц речь?
— Конечно, если ты этого хочешь.
— Хорош птиц!
— Видишь ли, она овладела Оревом. Она в его сознании — то, что от нее осталось. Точнее, там есть ее образ, который она сама поместила туда; этот образ был Сциллой, которую мы видели на Витке красного солнца. Ты должен помнить то, что мы с твоей матерью рассказывали тебе о Сцилле и Ехидне — как они пытались уничтожить Великого Паса и как он отомстил им. Ты собираешься варить картошку, которую чистишь?
Я сказал, что не собирался.
— Свари. Наполни кастрюлю морской водой и доведи ее до кипения. Брось туда картофелины на десять минут, прежде чем поджарить. Они старые — новый урожай еще не собрали — и так будет вкуснее. — За все время, что я его знал, он никогда не выглядел менее похожим на нашего настоящего отца и не говорил более похоже.
